Если предположить, что это действительно так, то по логике вещей должна существовать добродетель, обратная такому греху, как малое количество детей в семье. А то выходит, что грех есть, а противопоставить ему нечего. Разумеется, что такой добродетелью пришлось бы считать многодетность. Заметим, что многодетность – это действительно хорошо. Однако, настолько ли хорошо, чтобы записывать её в добродетели?

С одной стороны, апостол Павел недвусмысленно утверждает, что женщина «будет спасена через деторождение» (1 Тим. 2:15). А потому можно подумать, что коли чадорождение присутствует в семье на регулярной основе, то это и естественно, и замечательно, и спасительно. Но вот ведь в чём вопрос: всегда ли в многодетных семьях родители справляются с воспитанием многочисленных чад? Не случается ли иногда прямо противоположного, когда родители света белого не видят за работой, чтобы обеспечить большое и регулярно пополняющееся семейство, а дети предоставлены сами себе, бабушкам-дедушкам-крёстным-друзьям, да при этом ещё и старшие нянчат младших? Увы, случается. И далеко не иногда, а сплошь и рядом. И с верующими семьями в том числе. А ситуации, когда детство в многодетной семье превращается в настоящую школу жизни, разве нам не знакомы? Если кто не увидел проблемы, сделаю акцент: речь сейчас о том единственном, что отличает благополучную семью от неблагополучной. Благополучная семья – это школа любви, неблагополучная – школа жизни. Так что толку от того, что в семье будет пять, семь, десять детей, если родительской любви на всех не хватает, а между детьми этой самой любви – кот наплакал? Не обольщаются ли те верующие родители, полагая, что подобным деторождением прокладывают себе дорогу в Царство Небесное? Ещё как обольщаются и утверждают: это вовсе не я, а всё тот же апостол Павел. Вот как продолжает он приведённую выше фразу о спасении через деторождение: «если они – то есть, дети – пребудут в вере и любви и освящении с целомудрием» (1 Тим. 2:15). Женщина спасётся через деторождение, если дети пребудут в вере, любви, освящении и целомудрии. То есть спасительно не столько само чадородие, сколько воспитание детей в любви и вере. И действительно, те многодетные семьи, где царит любовь и каждый из членов видит в семейной жизни счастье, а не тяжкий крест, где дети возрастают в вере и ни у кого не зреет желания, как только повзрослеет, порвать с Церковью и «вообще не заводить детей», на самом деле являют пример настоящей добродетели. Однако, уверен, что, имей такие верующие не семеро, а двое детей, они вели бы себя точно так же и воспитывали немногочисленных чад подобным же образом.

Итак, сама по себе многодетность не добродетель. Можно даже сказать так: большое количество детей в семье это ни хорошо, ни плохо. Всё зависит от самой семьи и взаимоотношений внутри её. Но тогда мы вынуждены признать, что и малое количество детей – ничуть не грех. Спасаясь через деторождение, женщина спасается не количеством, а качеством. Если в маленькой семье царит не меньшая любовь, чем в большой, если дети в ней воспитываются в вере, если отношения между её членами христианские, то такая семья ничуть не менее добродетельна, чем многодетная. И, напротив, если в семье с одним или двумя детьми родители пренебрегают воспитанием, не дают детям должной любви, не мирят между собой, то такая семейная жизнь будет не чем иным, как грехом. Впрочем, как и в предыдущем случае, количество детей играет здесь самую что ни на есть последнюю роль.

Итак, подводя итоги, мы можем однозначно утверждать, что малое количество детей в семье не является и не может являться грехом. Разве что способ достижения этого малого количества важен: отношение Церкви к детоубийству пребывает неизменно негативным во все времена. Грех начинается там, где детям перестаёт хватать родительской любви, где между детьми поселяется дух соперничества, где в семье дети получают первый опыт зла, с которым в нормальной ситуации знакомятся вне стен родительского дома. И тут уже совершенно неважно, сколько в семье детей: один, двое, семеро или десятеро.

протоиерей Владимир Пучков