Данное повествование об отце Никоне составлено его духовными чадами

Содержание:

Жизнеописание

Духовное руководство

Прозорливость

Исцеления

Упокоение

Из воспоминаний отца Никона о самом себе

Воспоминания монахини Киевского Покровского монастыря

Воспоминания Димитрия Трибушного

Воспоминания протоиерея Владимира

Воспоминания Бориса

Воспоминания Ольги

Воспоминания насельниц женского Топловского Свято-Троице-Параскевиевского монастыря

Жизнеописание ^↑

Родился будущий старец 15 декабря 1928 года (все даты приводятся по старому стилю) в деревне Малый Каркалай Увимского района Удмуртской АССР от благочестивых родителей, крестьян Александра Сморкалова (погиб на войне с немецкими захватчиками) и Ольги (впоследствии схимонахиня Мария). Во святом крещении назван Николаем. Всего в их семье было семеро детей (6 мальчиков и 1 девочка). Окончив в 1940 году 4 класса начальной школы, уже на 12 году жизни юный Николай стал работать в местном колхозе. Заставляла нужда. В 1944 году он окончил шестимесячные курсы счетоводов, и до 1950 года в том же колхозе работал сначала счетоводом, а после — бригадиром.

Навыки управления людьми, счетоводства, сельскохозяйственного труда, приобретенные Николаем в молодые годы, очень пригодились ему в последующей, монастырской жизни. Так действует Премудрый Промысел Божий.

Ближайший православный храм от деревни Малый Каркалай находился в 40 км, поэтому в детские и юношеские годы Николай не имел возможности ходить в церковь. Регулярно посещать богослужения он стал уже после четырехлетнего (1950-1953 гг.) служения в армии. С 1953 по 1954 год Николай был иподиаконом (прислужником) у преосвященного Ювеналия (Килина), архиепископа Ижевского и Удмуртского († 1958 г.). Владыка Ювеналий был архипастырем святой жизни, во время своего служения в Шанхае он лично знал святителя Иоанна (Максимовича), архиепископа Шанхайского и Сан-Францисского.

В 2000-х годах архиепископ Ижевский и Удмуртский Николай (Шкрумко) совершил обретение честных останков архиепископа Ювеналия, при котором было обнаружено, что тление не коснулось его тела.

Молодому Николаю Сморкалову было, безусловно, чему поучиться у своего первого духовного наставника.

С 1954 по 1958 год Николай учился в Ленинградской духовной семинарии, был старостой своего класса. В этот период для избрания жизненного пути он за духовным советом обращался к духоносному старцу схиигумену Кукше (Величко), прославленному в 1994 году в лике преподобных. Отец Никон так об этом вспоминал: ”В 1954 году я поступил в Ленинградскую духовную семинарию. После окончания третьего класса семинарии узнал об отце Кукше и поехал его искать. Приезжаю в Почаев, а его из Почаева перевели уже в Залещики (Крещатикский Иоанно-Богословский монастырь Черновицкой епархии). Приезжаю в Залещики, захожу в церковь. Отец Кукша вышел из алтаря, увидел меня и сказал: “Закончишь семинарию, дальше будет видно”. А я-то приехал спрашивать за женитьбу…”

Избрав по окончании семинарии монашеский путь жизни, Николай в 1958 году приехал в Глинскую пустынь Сумской епархии. В то время там жили известные подвижники благочестия: настоятель отец Серафим (Амелин), благочинный отец Андроник (Лукаш), братский духовник отец Серафим (Романцов). Старцы благословили Николая поступать в Духовную академию. Но секретарь Сумской епархии по личной неприязни не дал ему возможности ни в академию поступить, ни в Глинской пустыни остаться, на три месяца задержав выдачу документов.

Отец Никон вспоминал: “Закончил я семинарию, заехал в Глинскую пустынь. Схиархимандрит Андроник сказал мне: ”Будешь наш”. Остался у них. Пожил лето. После того, как меня не приняли в Глинскую пустынь, уехал я жить в пустыню (горы Кавказа) на полгода. Потом опять приехал в Глинскую пустынь. Оттуда меня направили в Чернигов к архиепископу Андрею (Сухенко). Он меня направил в Почаев. Я приехал и меня в тот же день приняли и прописали. В 1961 году нас разогнали. Всех выписали, меня не выписали. Приехал опять в Почаевскую лавру, стал благочинным. И потом меня уже в 1964 году…(удалили из Лавры). Наместник (архимандрит Августин) написал на меня (епископу Львовскому Дамиану), что я не подчиняюсь никакой власти: ни светской, ни духовной. Львовский епископ написал на меня Патриарху, что никому не подчиняюсь. В Патриархии собрали синод, и меня назначили в Одессу”.

Вернемся к хронологической канве жизнеописания.

23 августа 1959 года Николая приняли в Почаевскую лавру. 10 марта 1960 года наместник Лавры архимандрит Севастиан († 1992 г.) постриг его в монашество с наречением имени Никон, в честь преподобномученика Никона (память 23 марта). В этом же году 28 августа преосвященный Григорий, архиепископ Львовский и Тернопольский, рукоположил монаха Никона во иеродиакона, а 15 октября 1962 года во иеромонаха.

12 февраля 1964 года отца Никона назначили на должность благочинного Почаевской лавры. Это было время гонений на Лавру со стороны атеистической безбожной власти. Известно, что отец Никон проявил мужество и стойкость, защищая обитель от закрытия, за это его и удалили из монастыря. 7 ноября 1964 года он был освобожден от должности благочинного, а Указом от 13 ноября того же года направлен в Одесский Свято-Успенский монастырь.

Желая остаться в Почаевской лавре, отец Никон поехал просить об этом в Москву в Патриархию. Но священноначалие не изменило своего решения.

19 января 1965 года отец Никон прибыл в Одесский Свято-Успенский монастырь. В обители ему благословили нести чреду священнослужения, петь в братском хоре, а также исполнять другие общие монастырские послушания.

По завету Глинских старцев отец Никон с 1965 по 1969 год проходил заочное обучение в Московской духовной академии. В указанный период времени он каждый год ездил на очередную зачетную сессию в МДА. Свою духовную образованность отец Никон тщательно скрывал; смиряясь и юродствуя, он называл себя неграмотным дурачком; указывая на свою голову, говорил: “У меня здесь не хватает”.

В 1966 году отца Никона назначили на послушание келаря (хранителя и расходчика монастырских запасов). Это послушание он усердно исполнял более 45 лет.

В 60-70 годы отец Никон регулярно ездил в Тбилиси к духоносным старцам: митрополиту Зиновию (Мажуге), в схиме Серафиму, и схиархимандриту Андронику (Лукаш). Не позднее 1973 года владыка Зиновий постриг отца Никона в великую схиму с именем Николай, в честь Мирликийского чудотворца. Духовным отцом и восприемником его в постриге был назначен отец Андроник († 1974 г.). Когда отцу Никону задавали вопрос: спрашивал ли он тбилисских старцев о чем-либо для душевной пользы, он отвечал: “Ни о чем не спрашивал”. Видимо, ему было достаточно просто побыть с ними рядом.

Владыкой Сергием (Петровым), правящим архиереем Одесско-Херсонской епархии, 2 апреля 1966 года ко дню Пасхи отец Никон награжден наперсным крестом, в 1972 году возведен в сан игумена, в 1973 году награжден крестом с украшением, в 1981 году возведен в сан архимандрита.

Кроме келарного послушания в 80-е, 90-е годы отец Никон нес также послушание за свечным ящиком в храме. О том, с какой ответственностью он совершал это дело, свидетельствует следующий случай.

Одному семинаристу, учащемуся в Одесской духовной семинарии (примыкающей к Свято-Успенскому монастырю), псаломщица с его родного прихода поручила подать в Успенской обители свою записку о здравии с именами сродников для поминовения в течение года. Эту поминальную записку принял в монастыре отец Никон, стоявший тогда за свечным ящиком. Прошло около двух месяцев. Семинарист, подававший записку, в Успенском храме монастыря прикладывался к иконам. В это время к нему подходит отец Никон и угрожающе машет кулаком. Семинарист уже знал, что отец Никон — батюшка не простой, зря подходить и, несколько юродствуя, угрожать не будет. Наверно, думает, что-то я плохое сделал и это открыто отцу Никону. Что же оказалось? Старец подвел семинариста к свечному ящику и указал, что в поданной им два месяца назад записке не обозначено, о здравии она, или об упокоении. Семинарист был очень удивлен тому, что отец Никон его запомнил и через два месяца нашел, и тому, как старец ответственно относится к своему послушанию!

Многие годы отец Никон трудился на монастырском огороде. Это послушание ему передал схиархимандрит Пимен (Тишкевич) († 1984 г.), исповедник веры и подвижник благочестия. Между ними была особая духовная связь.

С конца 90-х годов и почти до последних дней жизни основным послушанием отца Никона было духовничество: исповедь и духовное окормление братии и прихожан обители, насельников и насельниц других монастырей.

Во внешнем поведении отец Никон был прост, а иногда даже, казалось, грубоват. Этим, а также юродством он сохранял себя от суетной человеческой славы.

Одежда старца всегда была очень простой, заношенной, так что никому не было повода для зависти. По-монашески одевался.

В обители отец Никон имел заслуженное всеобщее уважение, за смирение, рассудительность, великое усердие в монастырских послушаниях. Тбилисский старец схимитрополит Серафим (Мажуга) так высказался об отце Никоне: “Это настоящий монах”. Владыка особенно ценил и любил батюшку, называл его “наше солнышко”. В дни своего тезоименитства, когда к нему из разных мест съезжались духовные чада, он спрашивал у своих помощников: “Приехал ли Никон?”

О том, с каким почтением относился к отцу Никону другой замечательный старец — схиархимандрит Виталий (Сидоренко), видно из следующего события. После упокоения в 1990 году Одесского архипастыря митрополита Сергия, духовная дочь отца Никона Зинаида (в монашестве Мария), несшая послушание в трапезной Успенского монастыря, решила перейти в женский монастырь, что в Александровке. Чтобы узнать, правильно ли ее решение, она поехала за советом к схиархимандриту Виталию в Тбилиси. Когда по приезде она все ему рассказала, отец Виталий ответил: “От отца Никона никуда, ни на шаг”.

Всегда пребывая в послушании священноначалию, тому же отец Никон учил и братию обители. Поставленному на высокое казначейское послушание брату старец преподал одну лишь заповедь: “Слушайся начальства”. Другому брату, жаловавшемуся, что тяжело ему быть на вечерних правилах, что засыпает, отец Никон ответил: “Бери с собой подушку”. То есть, хоть спи, а на правиле будь. Послушнику, спросившему можно и нужно ли молиться ночью, отец Никон сказал: “Ночью будешь молиться, а днем, на послушании, — спать”. Примером для младшей братии было поведение отца Никона в храме при богослужениях. В церкви он никогда не дремал и не засыпал, но бодрствовал. По старческой немощи сидя на стуле, он, однако, обязательно вставал при каждении и на “Славах” при чтении кафизмы. Хотя, по старости, мог бы и не вставать.

Исполняя послушание за свечным ящиком, отец Никон надевал полное монашеское облачение: рясу, мантию, клобук. А ведь это послушание и в одном подряснике нести нелегко, особенно летом.

Отец Никон отличался смирением, смиренномудрием, всегдашним трезвением, собранностью, светлой памятью (помнил события пятидесятилетней давности). Не был переборчив в еде. Его спрашивали: “Что будете есть?” Он отвечал: “Я здесь не командую. Что дадут, то и буду есть”. У отца Никона не было любимчиков, он ко всем относился одинаково, без лицеприятия и человекоугодия. Почитал начальство. Часто повторял: “Подчиняйся начальству”. Отец Никон в свое время нес в обители около десяти послушаний. Однажды он сказал одному брату: “Я нес десять послушаний, а ты и одного не можешь нести”.

Случаи из монастырской жизни отца Никона.

1. Однажды некому было петь на клиросе и архимандрит Павел, наместник монастыря, позвал отца Никона из-за свечного ящика, помня, что он пел раньше в братском хоре. Оставив послушание за свечным ящиком, отец Никон покорно пришел и усердно пел. Когда же отец Павел позвал его в следующий раз, ответил: “А за ящиком, что ворона будет стоять?”

2. Перед несением послушания за свечным ящиком отец Никон в Успенском храме прикладывался к иконам. Когда он подошел к Казанской иконе Богоматери, перед ней уже стояла женщина. Отец Никон стал ждать, когда она отойдет. Она же, прислонив свою голову к иконе, все стоит и не отходит. Отец Никон ждал, ждал. После, поцеловал ту женщину в спину и пошел за свечной ящик.

3. Отец Л. в легковой машине везет по городу отца Никона и думает: “Как с отцом Никоном хорошо и надежно, по его молитвам все всегда получается благополучно сделать!” Только отец Л. так подумал, тут же отец Никон начинает кричать на него, делать замечания, укорять за то, что не по той дороге поехал… Старец не желал, чтобы его даже в мыслях хвалили.

4. Из машины у семинарской трапезной вышел молодой, статный священник в новом подряснике. К нему подходит отец Никон, в старом подряснике, и смиренно просит благословения. Священник широким крестным знамением снисходительно благословляет его и дает поцеловать свою руку. Отец Никон целует руку, прикладывается к ней челом (лбом) и идет дальше. Немного постояв, молодой священник начинает расспрашивать у близ стоящих людей: “А где мне можно увидеть архимандрита Никона?” Люди отвечают: “Так это же он к вам только что подходил”.

5. Отец Никон идет по территории монастыря в слишком длинной рясе, она волочится по земле. За ним идет монастырская швея монахиня Л. и говорит: “Отец Никон”. Он, не оборачиваясь: “Да”. Монахиня Л.: “Неужели у нас в монастыре метелок и веников не хватает, что надо рясой подметать дорогу?” “Да”, — ответил отец Никон, уходя к себе в келлию. Вскоре он пришел к матушке Л. в швейную мастерскую и молча отдал ей свою длинную рясу на доработку.

6. За обедом в монашеской трапезной после какого-то спора отец Никон громко говорит архимандриту Вадиму, ризничному монастыря: “Свинья последняя”. Перед вечерней службой, в тот же день, отец Вадим в алтаре говорит отцу Никону: “Что же ты меня опозорил в трапезной. Я 8 лет был благочинным монастыря, 9 лет наместником…” Отец Никон ответил: “Обличай премудра, и возлюбит тя” (Притч.9:8).

В житиях святых встречаются описания того, что некоторые подвижники благочестия, находясь в одном месте, по благодати Божией являлись кому-либо в другом. Таким очень редким даром обладал и отец Никон. Это подтверждают два нижеследующих случая.

1. Монахиня С., из женского монастыря в Черниговской области, по благословению отца Никона лежала в одесской больнице с серьезным заболеванием. Однажды к ней в палату зашел отец Никон и стал говорить ей строгие поучения. От неожиданности матушка С. очень растерялась и молча слушала старца. Как только после поучений он вышел, она быстро пошла за ним, но за дверью и на лестнице никого не было…

2. Из рассказа прихожанина Успенского монастыря: “Мною овладела сильная страсть блуда. Я так увлекся этими непотребными мыслями, что забыл обо всем и был готов на грех. И вот вдруг перед моими глазами появляется как бы картина овальной формы, и в ней — отец Никон. К этому добавлю, что я прекрасно видел все окружающее меня. Вдруг отец Никон как бы ожил, погрозил мне пальцем, и видение исчезло… Таким образом батюшка увел меня от смертного греха”.

Духовное руководство ^↑

Исповедь братии и прихожан отец Никон принимал в основном молча, не преподавая назидания. Сам он так это объяснял. Однажды, исповедуя одну игумению, он при этом говорил много поучительных слов. После исповеди игумения сказала ему, что если столько говорить при исповеди, то мало людей успеет поисповедываться. Отец Никон принял замечание, и впоследствии стал давать назидания при исповеди только тогда, когда его о чем-то при этом спрашивали или когда возникала особая нужда в поучении. Назидания же он большей частью говорил во время бесед с приходящими к нему за духовной помощью людьми.

Когда отца Никона спрашивали по поводу влияния на родных и ближних, он говорил: “А на этот вопрос нам отвечает дивчина.

У одной дивчины заболел отец. Врачи сказали ей, что он умрет. Отец был далек от Православной Церкви, дочери же хотелось, чтобы он по-христиански приготовился к смерти. По этому поводу она обратилась за советом к священнику. Священник спросил ее: “Ты за отца молишься?” Отвечает: “Нет, не молюсь. Отец не молился, мать не молилась и я не молюсь”. Священник: “А ты помолись за него”. Она пошла и помолилась. Когда же пришла к отцу в больницу, он подзывает ее и говорит: “Пригласи ко мне священника, я хочу исповедаться и причаститься”. Она привела к нему священника, отец принял Таинства, выздоровел и прожил еще 8 лет.

Как она молилась, мы не знаем. Но помолилась, и отец ее причастился и выздоровел. Значит, Бог ее услышал, потому что она никого не осуждала и никого не обвиняла. А мы молимся, и Бог нас не слышит, потому что осуждаем друг друга, грешим и не исправляемся”.

Людям, жалующимся на свои беды и скорби, отец Никон говорил: “ Не знаю я, в чем ты виноват (виновата). В этом вопросе нам только прокурор поможет.

Судили за кражу трех человек. Одним из них был монах. Он недоумевал: “В чем же я виноват, за что меня судят?” А опытный судья ему и говорит: “Подумай, вспомни. Может быть ты, если не сейчас, то в прошлом все же в чем-то виноват?” И тогда монах вспомнил случай из детских лет своей жизни. Зашел он однажды во двор к старой вдове, живущей по соседству, калитку за собой не закрыл, а у нее была корова. Корова вышла со двора и ушла в лес. Там заблудилась, и волки ее разорвали. А это была единственная корова-кормилица у бедной вдовы, которая, потеряв корову, много пролила слез. Тогда понял монах, за что ему попущена скорбь”.

Замечательной особенностью отца Никона как руководителя было то, что под его управлением работалось легко. Он тайно молился, а Бог явно благословлял трудящихся под его начальством.

Отец Никон часто говорил обращающимся к нему за помощью людям: главная причина наших проблем во взаимоотношениях с родными, близкими, с начальством в том, что мы не молимся за них или слабо молимся, или молимся, а сами не исправляемся.

Отец Никон объяснял, как враг-диавол расстраивает взаимоотношения между мужем и женой. Одному враг одно нашепчет, другому — другое. Жене: “Почему муж так долго с работы не приезжает? Наверно, где-то гуляет на стороне”. А мужу: “Почему ко мне, уставшему на работе, жена так холодна и не приветлива?” И начинаются ссоры. Поэтому не надо принимать того, что нашептывает диавол, но терпеть и любить друг друга.

Научая терпению и послушанию, отец Никон приводил следующие примеры.

1) Христос Спаситель молился Богу Отцу в Гефсиманском саду о том, чтобы чаша страданий миновала Его, если возможно. Но при этом прибавлял: “Впрочем не как Я хочу, но как Ты” (Мф.26:39).

2) Старец повелел ученику воткнуть в землю палку и поливать ее каждый день водой. Ученик стал исполнять это. Он не перечил старцу, не спрашивал, зачем и почему. Через три года на палке проросли листочки.

3) Старец повелел ученику сажать капусту корешками вверх. Ученик так и сделал, не прекословя. И за послушание Бог даровал богатый урожай капусты.

Насельнику монастыря, сетовавшему, что не все иногда приходят на послушание, отец Никон посоветовал так молиться в этих случаях: “Господи, помоги за двоих потрудиться”. Хороший совет. При этом и брата не осудишь, и дело с Божией помощью совершишь.

Когда отец Никон исповедывал или отвечал на вопросы, он, бывало, так громко давал наставления, что становилось очень стыдно перед ближними, стоящими при этом рядом. Например, кто-то исповедуется в блудных помыслах или делах, а отец Никон начинает громко поучать: “Корова, и та только раз в году сходится с быком ради потомства…” Некоторые, после таких исповедей, боясь прилюдного обличения, больше не приходили к старцу. Другим же это помогало избавиться от грехов и страстей. Вот что рассказал о своей исповеди у отца Никона один насельник Успенского монастыря (то были первые шаги в его духовной жизни): “Батюшка выслушал почти всю мою исповедь молча. Но когда я дошел до греха, который годами так и не решался оставить, отец Никон стал так резко и громко во всеуслышание о нем говорить, что мне стало очень стыдно и неловко, уже никогда не хотелось в этом снова исповедываться. Что-то изменилось во мне, и я без особых усилий перестал совершать этот грех”.

Однажды насельник Успенского монастыря (игумен) беседовал со знакомой женщиной, жаловавшейся на свою тяжелую участь и при этом всех осуждавшей. Попытки игумена объяснить ей, что надо себя осуждать, а не ближних, не принимались. Через время рядом с ними оказался отец Никон. Разговаривая с другой женщиной, он громко произнес: “Кто по совести живет, тому никто не мешает, а кто не по совести, тому все мешают!” Игумен понял, что эти слова старец сказал и для его знакомой, на что ей и указал: “Эти слова отца Никона — ответ на все твои недоумения”.

Прихожанка Успенской обители жаловалась отцу Никону на неудобства новопостроенного монастырского собора: холодно, дует, плохо слышно пение и чтение. Научая ее терпению, смирению, отсечению своей воли, старец ответил: “Слава Богу, что не так, как я хочу”.

Когда в свое время вышеупомянутая женщина просила отца Никона быть ее духовным наставником, он согласился и сказал: “Исповедываться можешь у любого, а когда что-то надо спросить, подходи ко мне”.

Послушник Успенской обители просил у отца Никона наставления. Последовал следующий ответ: “Я тебя ничему не научу, тебя научит палка”.

Женщине, жаловавшейся на свою судьбу, отец Никон сказал: “Терпеть надо, я за тебя терпеть не буду”.

Раба Божия М. обратила внимание на то, что стала довольно часто приходить к отцу Никону со своими вопросами. Думая, что этим она отягощает его, однажды попросила за это прощения. Старец ответил: “Если по делу, то приходи, а если попразднословить, то не приходи”.

Преподавая М. наставления и в тоже время подготавливая ее к самостоятельности в деле спасения, необходимой в наше, скудное на духовных руководителей время, отец Никон часто добавлял: “А дальше сама”.

После смерти мужа заботы о семье (матери и дочери) полностью легли на плечи М.. Ей пришлось напряженно трудиться не на одной работе. После смены в начале 2014 года власти на Украине, когда сложилась нестабильная и неопределенная обстановка в стране, перед М. остро встал вопрос: нужно ли что-то существенно изменять в работе, чтобы в это сложное время ее семья не осталась без средств к нормальной жизни. На недоумение М. отец Никон ответил так: “Занимайся тем, чем занималась”. Последующая жизнь показала, что этот ценный, прозорливый совет старца сохранил М. от многих неоправданных и обременительных трудов и забот.

Научая не надеяться на свои силы, в отношении влияния на ближних, отец Никон говорил: “Человек человека не исправит. Бог исправляет человека”.

С душевной болью старец говорил: “Сейчас нигде нет мира: ни в стране, ни в семье, ни на работе. Нигде”.

Дочь одной рабы Божией, духовно окормлявшейся у отца Никона, с детства была приучена к храму, к церковным Таинствам. Повзрослев, более года пожив самостоятельно, она сделалась трудноуправляемой и непослушной. С этой проблемой обезпокоенная мать обратилась к отцу Никону. Старец призвал ее к сохранению мира и доверительности во взаимоотношениях с дочерью, научил более обращать внимание не на внешнее, а на внутреннее, говорил: “Дай ей делать то, что она хочет; молись, если Бог ее не исправит, то никто ее не исправит. Молчи, не спрашивай куда идет. Чтобы только был мир. Не заводись”. Вспоминаются слова святителя Филарета Московского: “Раздраженный наставник не наставляет, а раздражает”.

Давая оценку современного общества, отец Никон говорил: “Везде блуд. В телевизоре — блуд, в телефоне — блуд…. везде блуд”. Старец в резкой форме, строго обличал плотскую невоздержанность современных людей, приводя в пример корову, только раз в год ради потомства подпускающую к себе быка. Отец Никон говорил, что от блудных помыслов и блудной жизни у человека помрачается ум.

Строго обличив, поругав обратившегося к нему с вопросом человека, отец Никон, бывало, добавит добродушно: “Ну, прости меня. Я тебя ничем не обидел?”

Семинаристы спросили у отца Никона: “Батюшка, как нам поститься?” Он ответил: “Кушайте все, что дают в трапезной. Если долго не кушаешь, не кушаешь, то после бугая скушаешь”.

Подходит к отцу Никону замужняя женщина. Он ее спрашивает: “Ты кому подчиняешься?” Отвечает: “Мужу”. Следом за женщиной подходит девица. Старец задает тот же вопрос. Та отвечает: “Родителям”. И той и другой отец Никон говорит: “Правильно”. Так он учил, что человек не должен быть без подчинения.

Жена жалуется отцу Никону на мужа: “Он пьет, и поэтому мы ссоримся”. Старец отвечает: “Надо молиться: Господи, научи, чтобы он меня слушался, и я его слушалась”.

Отец Никон вместе с помощниками собирался ехать в Александровку в женский монастырь. Садясь в машину, сказал: “Надо, чтобы не только передние колеса крутились, но чтобы и задние не отставали”. Так, образно, он учил двум основным добродетелям: труду и молитве.

Напоминая монахам о необходимости хранения чувств, о сдержанности во взаимоотношениях с ближними, отец Никон говорил: “Или они привяжутся, или ты привяжешься”.

Следуя традиции Глинских старцев, отец Никон, преподавая наставления ближним, советовал, но не настаивал.

Отец Никон часто обращал внимание вопрошавших его на то, что нужно всегда слушаться родителей. Если их не слушаться, в жизни ничего не получится.

Старец учил тому, чтобы во взаимоотношениях с ближними сохранялся мир. Говорил: “Какое бы дело ни совершал, главное, чтобы было мирно”.

Когда отца Никона спрашивали о переезде на новое место жительства, он советовал в первую очередь смотреть, какие соседи. Говорил: “Если соседи плохие (наркоманы, пьяницы…), то могут и квартиру отобрать”.

После беседы с одним семинаристом отец Никон сказал: “Ищут и не находят, и не найдут”. Вероятно, ему было открыто, что этот семинарист относится к разряду людей, хотящих творить свою волю, а не волю Божию.

Одна игумения сказала отца Никону: “Так хочется, чтобы все сестры обители были как розочки!” Он ответил: “В хозяйстве все ведра нужны: и новое, и старое, и с дыркой”.

Однажды подойдя к монахине Анатолии, трудившейся в монастырской трапезной, отец Никон сказал: “А почему у тебя свечка не горит?” Так он напомнил ей о необходимости молиться при исполнении послушания.

Следующие два случая показывают умение отца Никона смирять ближнего.

Однажды монастырская швея монахиня Л. шла в храм на богослужение. Одевшись во все монашеское (ряса, апостольник, скуфия), она была весьма довольна своим внешним видом. По пути монахиня Л. встретилась с отцом Никоном и Зиной, его помощницей по кухне. Неожиданно старец нагнул монахиню Л. за голову и стал бить по спине. Измял все ее одеяния… Смирил.

Другой случай. Был праздничный день. Монахиня Л. по пути к храму проходила мимо монастырской трапезной. На дворе стоял отец Никон и кухонные работники. Старец подозвал монахиню Л. к себе и говорит: “Найди метелку, сейчас будешь подметать”. “Не буду, сегодня праздник!” — отвечает матушка. Отец Никон: “Будешь подметать!” Монахиня Л.: “Не буду!” Тогда отец Никон достает из своего кармана пачку денег (очередную зарплату монахини Л.) и врассыпную, веером кидает их на землю. Монахиня принялась собирать разбросанные деньги, “подметая” своей длинной одеждой территорию.

Раба Божия Фотиния два года под руководством отца Никона трудилась на монастырском огороде. Трудится, молчит, думает: “Зачем отца Никона о чем-то спрашивать? У меня ведь отец Иона духовный руководитель”. Отец Никон однажды сказал ей: “Ну что ж ты грязная, а все молчишь?” Фотиния поняла, что этими словами старец призвал ее к покаянию, к тому, чтобы советовалась с ним.

Трудясь на монастырском огороде, Фотиния посмотрела однажды на отца Никона и увидела, что он пребывает в благодатном сиянии, светится. Смотрит на нее и улыбается. Фотиния от неожиданности затрепетала в благоговейном страхе.

Раба Божия Ольга спросила отца Никона о том, как надо молиться, чтобы спастись. Он так научил ее молиться: “Господи, помоги никого не осуждать и терпеть все, что Ты пошлешь” И следующему еще учил: “Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю (глуха, слепа, нема). Так и спасешься”.

Насельник монастыря, занимавшийся в школьные годы баскетболом, однажды спросил отца Никона: “Можно ли в каком-то безлюдном месте заниматься с баскетбольным мячом?” Старец не разрешил. Потом, помолчав, добавил: “Любовь к миру — вражда на Бога”.

Отец Никон умел выразиться резко, говорил: “Отец не молился, мать не молилась, и тебя не научили”. “Сейчас на отца плюют, матери под зад дают, а сами, что хотят, то и делают. Поступают по принципу: “Вы старые, отсталые, а мы молодые, и будем жить по-новому”. Все ученые, но не толченые”.

Отец Никон учил: “Не надо планировать: то-то и то-то сделаю. Я когда себе с утра что-то запланирую, так ничего не получится”.

Раба Божия Ксения попросила однажды отца Никона сказать ей что-то такое, что она могла бы запомнить на всю жизнь и людям говорить. Старец: “Что я могу тебе сказать?” Ксения: “Такое, чтобы спастись”. Отец Никон: “Живи по совести и больше ничего не надо тебе. Живи по совести и спасешься”. Он научил ее также следующей молитве: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, Богородицею и всех святых молитвами помилуй нас”.  

Недопонимая учение отца Никона о том, что надо жить по совести, раба Божия Татиана спросила у него: “Как жить по совести?” Он ответил: “Всех терпеть”.

Раба Божия Валентина рассказала: “Наверно, лет тридцать отца Никона знала. Как-то летом, когда я только начала ходить в монастырь, я пришла в летнем платье с большим вырезом. Отец Никон посмотрел на меня и говорит: ”Больше сюда так не ходи. Надо ходить в закрытом платье”. Мне достаточно было этого одного слова, чтобы ходила в монастырь с закрытыми руками и покрытой головой”.

Раба Божия Нина рассказала: “Мы спрашивали у отца Никона за детей. Он учил никогда ни в чем не укорять детей, не раздражать. Еще советовал любой ценой хранить мир в семье. Мужу уступать, ни в чем не раздражать, все терпеть, слушаться, молчать. Не укорять никого, только себя”.

В ближайшее время после пострига в монашество иеромонах И. в Успенском храме по окончании Литургии, когда у мощей преподобного служился молебен, подошел к отцу Никону на левый клирос и спросил: “Отец Никон, что такое смирение?” Вместо ответа старец вдруг стал громко кричать на отца И., укорять его и прогонять от себя. Все присутствовавшие в это время в храме люди обратили свой взор на прогоняемого отца И., которому было, при этом, стыдно и который понял, что так отец Никон поучил его смирению.

Семинаристы возле трапезной обсуждали вопрос о том, что такое кротость и смирение. Увидев отца Никона, шедшего с другим насельником монастыря в их сторону, они решили его спросить об этом. Однако не успели. На подходе к ним отец Никон вдруг ни с того, ни с сего крепко наотмашь ударил своего попутчика рукой по затылку. Последний при этом тут же стал просить у старца прощения. “Вот, что такое смирение”, — сказал отец Никон семинаристам.

Научая смирению, отец Никон говорил: “Святитель Николай Чудотворец как был велик пред Богом! Но он при этом даже и одного помысла тщеславного не принял. А мы, если что-то хорошее сделаем, сразу нос задираем”.

Раба Божия Мария, уборщица храмов Успенского монастыря, имела обыкновение тушить свечи, задувая их. Однажды к ней в Успенском храме подошла незнакомая женщина и начала укорять: “Что вы делаете? Свечи нельзя так тушить. Мне об этом сказал явившийся ангел!” Мария приняла эти слова с доверием и близко к сердцу, испугалась за себя: “Сколько я нагрешила!” С этой своей бедой пошла к отцу Никону. Старец ее спрашивает: “Ангел кому явился: ей или тебе?” Мария: “Ей”. Отец Никон: ”Так вот пусть она и не задувает. А тебя это не касается”.

Читая святоотеческие писания, особенно святителя Игнатия (Брянчанинова), воспринимая их без должного рассуждения, иеродиакон М. пришел в состояние подавленности и устойчивого уныния. С этой проблемой он обратился к отцу Никону: “Батюшка, у святых отцов такие строгие требования, что я не надеюсь спастись”. Старец повел беседу, пытаясь вывести отца М. из состояния заблуждения. Когда же, обосновывая свои опасения, иеродиакон указал на строгость писаний святителя Игнатия (Брянчанинова), отец Никон, резко отмахнувшись рукой, говорит: “Брянчанинов, Брянчанинов… Ты просто молись: “Господи, спаси меня, как Сам знаешь”. При этом он перекрестился и так добродушно улыбнулся, что стал, как солнышко… Тяжести и уныния у отца М. как не бывало.

Некоторые назидательные слова отца Никона:

“Бог в Евангелии говорит “не судите”, а мы судим, “просите”, а мы не просим”.

“Вся наша жизнь заключается в слове “проси”: Господи, помоги! Господи, научи! Господи, сохрани! Господи, исправь!… А мы-то не просим”.

“Если хочешь научиться молиться, иди на Привоз. Если ты сможешь молиться на базаре, сможешь молиться везде”.

“Бог никого не принуждает”.

“Пока не смиришься — ничего не получится”.

“Что посеешь, то и пожнешь”.

“Посеешь кукурузу — соберешь кукурузу, посадишь картошку — соберешь картошку… Посеешь добро — соберешь добро, посеешь зло — соберешь зло”.

“Где бы ты ни был, везде нужно жить по совести”.

“Ты никого не будешь трогать, тебя никто не будет трогать; ты никому дорогу не перейдешь, и тебе не перейдут; ты насолишь, тебе насолят”.

“Считай себя хуже всех”.

“Надо жить так, чтобы было всем хорошо”.

“Надо жить так, чтобы все было не по-моему”. “Господи, пусть все будет не так как я (хочу), а как Ты (хочешь)”.

“Все надо терпеть, и соображать, а не будешь соображать — и терпение не поможет”.

Наставления отца Никона монахам: “Монахам из монастыря в другой нельзя переходить ‹без особого Промысла Божьего›. В одном монастыре за монахом один бес ходит; в другой перейдешь, там уже два, в третий — там уже три. Если с одним не справился, то и с двумя и тремя тем более не справишься”.

Наставление отца Никона должностным лицам в монастырях: “Сейчас время ‹в наше время надо› не командовать, а просить”.

Прозорливость ^↑

Теперь опишем некоторые случаи проявления у отца Никона дара прозорливости.

Монахиня А., насельница женского монастыря Черниговской области, приехала в Успенский монастырь навестить сына. Вот она берет благословение у старца обители архимандрита Никона: “Батюшка, благословите”. “Доктор”, — называет ее старец. Монахиня уточняет: “Батюшка, я не доктор, я мать отца Е.”. “Доктор, доктор”, — настаивает отец Никон. Прошло некоторое время. Матушка А. у себя в келлии (в монастыре) только что сделала укол монахине С.. За дверью еще две сестры ожидают, чтобы монахиня А. с помощью тонометра измерила им давление. И вдруг она вспоминает слова отца Никона: “Доктор, доктор”. Хотя она и не врач, но по просьбе сестер обители пришлось ей немного позаниматься врачеванием. И платочек на ней был беленький, как у доктора.

Из рассказа насельника Успенского монастыря: “Был такой случай. Когда я учился в семинарии, то посещал монастырскую библиотеку. И вот однажды через окно я увидел отца Никона, который в окружении людей сидел возле монастырской трапезной на табуретке. Он мне тогда показался таким смешным и необычным, что я смотрел на него и улыбался. Отец Никон светился, его белые седые волосы сияли на солнце, он говорил людям разные поучения. Старец мне показался каким-то неземным, и одновременно смешным. Прошло некоторое время после этого, я однажды подхожу к отцу Никону под благословение, а он благословляет меня и говорит с улыбкой: “Что ты смеешься с меня, дурака?” Я опешил и никак не мог понять, о чем это батюшка говорит, и только спустя какое-то время вспомнил этот случай, когда видел отца Никона из окна и улыбался”.

Однажды к келлии отца Никона пришла со своим вопросом раба Божия М.. Когда подходила ее очередь, позже пришедшая насельница Михайловского женского монастыря стала убедительно просить М., чтобы та пропустила ее вне очереди, так как у нее очень серьезные вопросы и она опаздывает на послушание. Но лишь только она ступила на порог келлии, отец Никон, не дав ей ничего сказать, начал громко на нее кричать, и тут же прогнал. М. подумала, что при таком настроении старца к нему не уместно обращаться с вопросом, и ушла. Когда через некоторое время обстоятельства ухода М. стали известны отцу Никону, он сам пригласил ее к себе и сказал: “Чего ты ушла? Она (насельница Михайловского монастыря) пришла сюда попразднословить, а тебя я, старый и слепой, не увидел”. После этого М. поняла, что отцу Никону Господь открывает — кто с чем к нему приходит.

Другой случай с М.. Уже около месяца до сердечного плача скорбела М. в связи с болезнью старцев Успенского монастыря: восьмидесятилетнего отца Ионы и отца Никона. Ее безпокоила мысль о том, что старцы по болезням и возрасту скоро могут отойти из этой земной жизни и тогда не к кому будет обратиться за духовной помощью. Однажды, когда в таком подавленном состоянии М. стояла в Успенской обители, ее встретил отец Никон. Остановившись невдалеке, приветливо улыбаясь, он добродушно ей сказал: “Ну что ты все плачешь и плачешь?” Вид и слова старца утешили и успокоили М..

Однажды, когда отец Никон в очередной раз отвечал М. на многократно задаваемый ею вопрос, она заметила, что старец становится взволнованным и раздосадованным. Жалея отца Никона, М. подумала: “Зачем я прихожу к нему, если не понимаю его и не делаю, как он учит? Не буду больше приходить к нему, чтобы не раздражать”. Только она так помыслила, отец Никон сразу же переменил тон своей речи из резкого в мягкий и добрый. М. поняла, что старец “прочитал” ее мысли.

Во время, когда в Успенском храме отец Никон нес послушание за свечным ящиком, М., подавая поминальные записки, попросила у него благословения. Благословляя, отец Никон наклонил свою голову и как бы невзначай слегка стукнул М. по голове своим клобуком. Отходя от отца Никона, М. почувствовала, что безпокоившие ее до этого помыслы улетучились. Когда подобное повторилось еще несколько раз, М. поняла, что это не случайность и не совпадение.

Два года М. мучилась от сильных головных болей, не дававших ей покоя ни на работе, ни дома. Проблему усугубляла неопределенность причины болезни. Разные врачи ставили разные диагнозы. Некоторые врачи советовали операцию. С такой бедой М. обратилась к отцу Никону. Выслушав ее, он, обычно говоривший прикровенно, скрывая свои духовные дарования, на этот раз сказал определенно: “У тебя нет никакого воспаления в голове”. Эти слова успокоили, ободрили М., дали ей определенность и опору в перенесении болезни.

Через год после поступления в Успенский монастырь на швейное послушание монахиня Л. решила съездить домой на родину. Но когда отец Никон спросил ее, куда она едет, ответила, что по святым местам. Подумала, что это более сильный повод для отпрашивания в отпуск. Тогда отец Никон строго спрашивает ее: “Говори, в какой город едешь, на какую улицу, в какой дом, какой номер квартиры”. Монахиня Л. поняла, что отцу Никону открыто ее намерение ехать домой.

Слабовоцерковленный сын одной верующей женщины, моряк, уже более полугода не мог найти работу. Мать, видя обезпокоенность сына, уговорила его обратиться за помощью к отцу Никону. Они застали его в вечернее время в Успенском храме, уходящим из-за свечного ящика на ужин. Ничего не дав сказать, отец Никон велел им ждать его в храме. Ожидание показалось молодому человеку очень долгим. Когда после затянувшегося ужина монахи возвратились в храм на вечернее правило, отца Никона среди них не было. Не вытерпев и подумав, что старец может и вовсе не прийти, молодой человек уговорил мать возвращаться домой. Деньги, приготовленные для отца Никона в подарок, он опустил в храме в ящик для пожертвований. Со старцем они все же встретились: когда они проходили мимо монашеской трапезной, он как раз выходил из нее. Слова отца Никона, обращенные к молодому человеку, необыкновенно удивили его, они давали понять, что старцу известно о пожертвовании на монастырь денег. Отец Никон сказал: “Ты правильно сделал. И если бы ты всегда так делал, у тебя не было бы проблем с работой”. Через пару дней этому молодому человеку предложили подходящую работу.

Отец Никон в Успенском храме за свечным ящиком. Важного вида женщина делает большой заказ: поминальные записки, свечи, иконы. Выслушав ее, отец Никон говорит: “У тебя не хватит денег”. С полной уверенностью, что денег хватит, женщина повторяет свой заказ. И старец повторяет: “У тебя не хватит денег”. Не понимая, в чем дело, женщина быстрыми движениями открывает свою сумочку, и: “Ой, кошелек в машине оставила!”…

Случай с другой женщиной. Она подает отцу Никону, стоящему за свечным ящиком, целую стопочку поминальных записок (на Литургию, на сорокоусты…), не только от себя, но и от своих знакомых. К запискам женщина прилагает стопочку заранее приготовленных для оплаты денег. Отец Никон принимает записки; деньги, не пересчитывая, кладет на свое место, и дает сдачу. Женщина: “Батюшка, там без сдачи”. Старец говорит, что со сдачей. Женщина стоит на своем. Отец Никон резким движением отдает ей пачку денег, она пересчитывает и убеждается, что дала лишние деньги.

Однажды отец Никон посетил Киево-Покровский женский монастырь. После Литургии он в церковной лавке заказал множество книг и икон. Матушка Варвара, принимавшая заказ, не успевала записывать. Полдня монахини собирали и упаковывали товар. После обеда приехал отец Никон, погрузил весь товар в машину, вручил монахине Варваре пачку денег и направился к выходу для отъезда в родную обитель. Матушка Варвара попыталась остановить его: “Подождите, батюшка, нужно проверить — весь ли товар мы вам предоставили, и пересчитать деньги”. Но отец Никон молча сел в машину и уехал. Монахиня Варвара в растерянности начала быстро пересчитывать деньги. К большому ее удивлению оказалось, что денег в пачке ровно столько, сколько требовалось к оплате за товар. Она не поверила, что такое возможно и еще раз стала пересчитывать деньги, после чего произнесла: “Такого покупателя у нас еще не было!”

Раба Божия Ольга очень сильно переживала и безпокоилась об охлаждении своего сына к духовной жизни, к молитве, к храму. Она много размышляла на эту тему. С этими думами в 1994 году Ольга шла в Успенском монастыре по направлению к храму. По пути к ней подошел отец Никон и неожиданно сказал: “Не надо так думать о сыне”. Сказал, повернулся и ушел. Через некоторое время отец Никон вновь обратился к Ольге с укоризной: “Я же тебе сказал, чтобы ты так не думала!” И в первый и во второй раз Ольга недоумевала: “Откуда он знает, о чем я думаю?” Прошло еще несколько дней. Ольга стояла в Успенском храме монастыря на Литургии. Из-за свечного ящика к ней подошел отец Никон и во всеуслышание громко говорит: “До каких пор ты будешь так думать!” И сказал, о чем она думает. Почти все присутствующие в храме, в том числе и отец Панкратий с клироса, обернулись, чтобы увидеть: кому это отец Никон так громко делает замечание. Ольге стало очень стыдно: и за упорство в своих неуместных переживаниях о сыне, и за то, что все в храме обратили на нее внимание.

Однажды, примерно в 2000 году, насельник Успенской обители отец Л. с родным братом Александром стояли около семинарской трапезной Успенского монастыря и долго спорили со знакомым священником, отцом Сергием, на тему индификационных номеров. Последний пытался доказать, что принятие номеров не представляет опасности для христианина. Вдруг из-за угла трапезной вышел отец Никон. Подойдя к спорящим, он сказал отцу Сергию: “Что ты им мозги полощешь? У тебя что, шампуни много?!” Священник заметно смутился и спросил у старца: “Отче, а что вы хотите этим сказать?” “То, что сказал”, — строго ответил отец Никон и пошел дальше.

Раба Божия Ксения жалуется: “Отец Никон, у нас проблемы: на работе зарплату не дают”. Старец отвечает: “Хочет работать в Одессе, а зарплату во Владикавказе получать”. Ксения ушла в недоумении. Через два дня она узнала, что их директор был во Владикавказе. “Ого, — думает, — ведь отец Никон мне об этом еще в воскресенье сказал!”

Раба Божия Ольга спрашивает отца Никона: можно ли с такой-то женщиной дружить. Не зная той женщины, старец ответил: “Нет, не нужна она тебе. С экстрасенсами не имей ничего общего”.

Насельник Успенской обители, мысленно пересматривая различные свои поступки, сознавая, что зачастую неправильно действовал, дал себе такую оценку: “Дурачок я”. Он решил у отца Никона спросить, правильно ли думает о себе. Но когда встретил старца, воздержался от вопроса. Отец же Никон и без вопроса неожиданно сказал этому брату: “Дурак дураком, а соображать надо”.

В 90-е годы священник отец Геннадий приехал со своего прихода в Успенский монастырь с духовными вопросами, относящимися к его приходской пастырской деятельности. Так получилось, что ему не удалось найти ни отца Алексия (Филозова), ни отца Иону (Игнатенко), к которым он обыкновенно обращался за помощью. Тут навстречу ему идет отец Никон, как обычно во всем старом, поношенном. Приблизившись, он кратко, точно и по существу ответил на все волновавшие отца Геннадия вопросы, хотя последний ни о чем его не спрашивал.

На исповеди отец Никон обличал одного священника в таких грехах, которые он не совершал, от чего священник пришел в недоумение. Когда через полгода он на самом деле этим согрешил, ему стало все понятно.

Насельник Одесского мужского монастыря (не Успенского), не выдержав духовной брани и трудов послушания, решил оставить обитель, в которой прожил уже много лет, и переселиться в другое, как ему казалось, более подходящее для монашеской жизни место. Собрав вещи, наметив сделать свой тайный уход из монастыря в ночное время, он днем приехал в Успенскую обитель, чтобы на прощание поклониться мощам преподобного Кукши и зайти на монастырское кладбище к могилам дорогих сердцу почивших старцев. О намеченном уходе из монастыря он никому не рассказывал. Когда несчастный стоял у Никольского храма, из Успенской церкви вышел отец Никон, издалека помахивая указательным пальцем, он внятно сказал: “И не вздумай оставлять обитель”. Подошел, благословил и молча пошел дальше. Монах тот остался в родном монастыре, и до сих пор с трепетом вспоминает вышеизложенное происшествие.

Монахиня М. приехала из Киева к отцу Никону с одной своей знакомой женщиной, нуждавшейся в совете старца. Только та женщина вошла в келлию к отцу Никону, как тут же и выбежала. На недоумение монахини М. она ответила: “Я увидела живого святителя Николая!” Таким ей представился отец Никон. Монахиня М. еле заставила ее вновь зайти в келлию к старцу, ведь ради этого они из Киева приехали. Примерно 40 минут та женщина пробыла у отца Никона. Когда она вышла, ее было не узнать: вся поблекла, осунулась, от пролитых слез косметика по лицу течет. Рассказала, что 40 минут она простояла на коленях перед старцем; не дав ей сказать ни слова, он обличил всю ее жизнь, начиная с юных лет, напоминал о таких случаях, о которых даже родная мать ее не знала.

За две недели до иерейской хиротонии иеродиакона Л. отец Никон после служения Литургии при разоблачении надел на него свой наперсный крест.

Иеромонаха Л. занимал вопрос: является ли Тарас Бульба мучеником от того, что его казнили через сожжение на столбе. Однажды он спросил об этом отца Никона. Подумав, помолившись, старец сказал: “Это он рассчитался за свои грехи”.

Молодой священник решал вопрос — где ему лучше служить: в Молдавии, Белоруссии или на Украине (нужно было определиться). Он спросил об этом у отца Никона. Старец определенно не указал, где, однако сказал: “Готовь калоши”. Когда этот священник был назначен на приход в Белоруссии, то действительно мог ходить от дома до церкви в основном в резиновой обуви. Этот священник задумал рыть колодец в определенном месте, но сомневался начинать, так как на глубине 18 метров было препятствие — каменный монолит. Он попросил спросить у отца Ионы (Игнатенко): можно ли рыть этот колодец. Старец сказал, что можно. Об этом же спросили и у отца Никона. Он поинтересовался: поддерживает ли это начинание местное священноначалие, и когда узнал, что не поддерживает, сказал: “Тогда не надо рыть”. Так как священник просил спросить только у отца Ионы, то ему передали только его ответ. Начали рыть колодец, на глубине 18 м дошли до камня, с помощью лома чуть подолбили его, но из опасения обвала земли прекратили работу и засыпали колодец землей. Отец Никон оказался прав.

За несколько дней до смерти отца Никона отец Л. в утреннее время пришел причастить его. Старец сказал, что надо бы поисповедываться, и так исповедывался, что отец Л. подумал: “Что он говорит такое?” Впоследствии отец Л. увидел, что отец Никон говорил тогда будущие его грехи.

Раба Божия Ксения рассказала: “Был такой случай. У меня в монастыре сумку украли. Я сказала об этом отцу Никону. Он в ответ: “Значит, она тебе не нужна”. Я продолжаю просить у старца помощи, так как в сумке были особо нужные ключи. Тогда отец Никон говорит: “А фотография у тебя в сумке какая была?” На мое недоумение отец Никон продолжает: “А ты вспоминай, какая фотография была. Из-за той фотографии Господь сумку забрал”. Я потом вспомнила, какая там была фотография, пришла к отцу Никону и говорю: “Батюшка, а я знаю, какая была фотография”. Отец Никон: “Вот Господь сумку и забрал”. Он даже сказал, какая была фотография”.

Раба Божия Мария, читая Ветхозаветную книгу Товита, недоумевала: почему семь сыновей одного еврея умирали, не имея детей (см. Тов.3:7-8). С этими мыслями она пришла в Успенский монастырь. Навстречу ей идет отец Никон. Мария берет у него благословение. Старец говорит ей: “Мария, а ты знаешь, почему они умирали, не имея детей?” И объясняет, за какой постыдный грех они умирали. Марии было и стыдно, и удивительно: как отец Никон узнал, о чем она думает?

Протоиерей Георгий, поссорившись с родным отцом, приехал с этой проблемой к отцу Никону. Последний, несмотря на то, что отец был неправ, велел отцу Георгию уступить, смириться и добавил: “Не ты его проводишь, а он тебя”. Года через два отца Георгия убило током.

Исцеления ^↑

Теперь опишем некоторые известные нам случаи исцелений, совершавшихся по молитвам отца Никона.

В конце 90-х годов, летом, по окончании праздничной Литургии М. вместе с друзьями стояла у паломнической гостиницы-трапезной Успенского монастыря. Увидев шедшего по дороге отца Никона, все они подошли к нему за благословением. Когда настал черед М., старец быстро и неожиданно ударил ее кулаком по спине. При этом вместо боли М. испытала приятное чувство. Со стороны, вероятно, происшедшее выглядело как оскорбление, и рядом стоявшая подруга спросила М.: “Тебе не было стыдно, когда он тебя ударил?” М. ответила: “Нет. Мне наоборот было очень хорошо”. После удара отца Никона сильные боли в позвоночнике между лопатками, безпокоившие М. несколько месяцев, полностью прошли. Подобным образом старец исцелял и других людей.

А вот еще пример, как отец Никон прикрывал свой дар целителя юродством. Попросили его однажды навестить тяжелобольного, прикованного к постели человека. Приезжают. Отец Никон с порога кричит больному в приказном тоне: “Поднимайся, угощай, наливай!” Человек тот объясняет старцу, что по болезни никак не может это сделать. Отец Никон с криком повторяет свое требование. Больной поднимается, начинает угощать гостей. Он исцелен!

9 декабря 2012 года (по стар. ст.) в Успенском монастыре совершалось отпевание и погребение духоносного старца схиархимандрита Ионы (Игнатенко). Подготовка поминального обеда на три тысячи человек далась М. необычайно тяжело. В этот день от перенапряжения телесных и душевных сил у нее очень разболелись почти все части тела: голова, сердце, поясница… В таком состоянии она шла к месту раздачи обеда. Увидев по пути отца Никона, М. подошла к нему для благословения на труды и сказала: “Мне очень плохо”. Старец тихим голосом, участливо произнес: “Все будет хорошо”. Дошедши до места раздачи обеда, М. почувствовала большое облегчение самочувствия и с обновленными силами занялась делом.

Женщине, больной раком груди, врачи сказали, что ей осталось жить меньше года. Осенью 2010 года она обратилась за помощью, с просьбой молитв, к отцу Никону. Эта женщина здравствует и по ныне (2016 г.). По молитвам отца Никона от рака груди исцелилась также Ольга из Екатеринбурга.

Летом 2012 года сын Дионисия и Ирины Никита вместе с дедушкой отправился покататься на велосипеде. Никита упал. Думали, что сломал ногу. После рентгена, осмотра и пункции колена врач сказал: “Ничего страшного, снимем через две недели наложенный гипс, и будет как новенький”. Прошли положенные две недели. Гипс сняли, но Никита не мог согнуть ногу в суставе, ему было больно стать на ногу, и он все время плакал. Колено опять быстро опухло. Мать Никиты вспоминает: “Утром следующего дня вышли на улицу; держась за мою руку, сын на одной ножке прыгает к лавочке; зацепившись за бугорок, падает, немного ударив больную ножку. Это позже я пойму, что колено было не стабильно в суставе и просто выпало вперед”. Ребенка опять забрали на рентген и на пункцию. Диагноз: разрыв передней крестообразной связки и трещина в коленной чашечке. Врачи сказали, что все плохо, что нужно оперировать, но не у нас (у нас такие операции не проводят детям), а где-то за границей (в Германии). Операция осложнялась тем, что это восьмилетний ребенок: при такой операции нужно сверлить кость, а у ребенка не закрыта зона роста, и возможность, что зону роста зацепят 99%. От операции родители отказались. Врач посоветовал: 6 месяцев строжайшего ограничения движения, ортез на ногу, который будет фиксировать сустав и не давать ему выпадать. Переживания родителей можно понять. Мать Никиты Ирина обратилась за помощью к своему знакомому, верующему человеку. Он посоветовал ей пойти к отцу Никону в Успенский монастырь. Прежде не ходившие в храм Дионисий и Ирина, родители Никиты, через 16 дней после травмы сына впервые пришли в храм на исповедь и причастие. Рассказывает верующий человек, посоветовавший Ирине обратиться к старцу: “Мы поехали в воскресный день в монастырь. Дионисий, Ирина и их сын Никита исповедывались у отца Никона… Они причастились. Это было в надвратном храме святых мучеников Бориса и Глеба, и поэтому Дионисию пришлось поднимать сына на 3-й этаж на руках. В следующий воскресный день они опять пришли, исповедывались и причастились. Дионисий и в этот раз поднимал сына в храм на руках. В третий воскресный день Никита пришел уже с мамой в храм со здоровыми ногами. Тогда я сказал Никите: “Запомни на всю жизнь, что Бог исцелил тебя по молитвам батюшки Никона”. Когда через 6 месяцев врачи обследовали Никиту, то определили, что связка на его ноге восстанавливается, чего по обычным законам физиологии не бывает.

Назидательное происшествие из последних месяцев жизни отца Никона.

25 февраля 2015 года (по стар. ст.) во вторник после акафиста пред иконою Божией Матери “Млекопитательницы”, еженедельно читаемого в Успенском монастыре, раба Божия М. пришла в келлию к отцу Никону по поводу сильно безпокоившей ее грыжи. М. обратила внимание на то, что в этот раз отец Никон не такой, как всегда. Он был необыкновенно благообразным и весь прямо светился, так, что еще и еще М. хотелось с благоговением взглянуть на старца во время беседы. Узнав об особенностях болезни М., поделившись воспоминанием, что и у него от больших нагрузок была грыжа, и пришлось ее прооперировать, отец Никон убежденно сказал, что надо безотлагательно идти на операцию. М. начала отказываться: шел Великий пост, и она думала, что в такое время все несрочные дела должно отлагать в сторону. Но старец настаивал, М. же предложила со своей стороны другой довод: говорила, что не может оставить работу, что следующая неделя крестопоклонная. Отец Никон на это: “Ну и что? Вот будешь лежать на крестопоклонной неделе и молиться”. И в конце беседы добавил: “А то потом то одно, то другое. Так и не получится”. Действительно, по благословению и молитвам отца Никона в среду следующей крестопоклонной недели М. была благополучно прооперирована, лежала и молилась. А после Великого поста обстоятельства дел у М. складывались так, что подтвердились и слова старца: “А потом так и не получится…”

Упокоение ^↑

Время земной жизни отца Никона приближалось к концу. Но прежде него отошла ко Господу его верная послушница и духовная дочь Зинаида (в монашестве Мария), трудившаяся в трапезной Успенского монастыря более 30 лет. Когда она навещала Тбилисского старца схиархимандрита Виталия (Сидоренко), он призывал ее быть мужественной, и, если придется, смело идти на страдания за Христа. Вспоминая потом это наставление, Зинаида безпокоилась: сможет ли она достойно перенести мучения; как ей быть после смерти отца Никона? На что последний говорил: “Я еще переживу тебя”. Так и случилось. Неожиданно и скоропостижно, прожив 55 лет, Зинаида упокоилась от отека легких 2 февраля 2015 года в праздник Сретения Господня. Ровно через три месяца — 2 мая упокоился отец Никон. Один насельник Успенского монастыря поведал, что отец Никон прикровенно говорил ему о том, что так все и будет уже за несколько лет до происшедшего. Отец Никон говорил, что у одного больного старца была послушница, она ухаживала за ним, все терпела и смирялась. И Господь забрал ее к Себе, как достойную Царства Небесного, она упокоилась. На вопрос: “А что со старцем сталось?”- отец Никон ответил: “А его Господь потом тоже забрал”.

Предсмертную болезнь (онкологическое заболевание внутренностей и т.н. механическую желтуху) и сильнейшие боли отец Никон претерпевал стойко и мужественно. Последние несколько недель его ежедневно причащали святых Христовых Таин.

Последние годы жизни, около 9 лет, исповедуя в надвратном колокольном храме в честь святых мучеников Бориса и Глеба, отец Никон и упокоился в день их памяти, 2 мая 2015 года (по стар. ст.). Упокоился в полдень, в своей келлии, в которой когда-то жил преподобный Кукша Одесский. Проректор Одесской духовной семинарии протоиерей Андрей Николаиди прочел у тела почившего старца канон на исход души. После него первую заупокойную литию отслужил казначей обители архимандрит Лонгин, усердно помогавший отцу Никону в последние дни его жизни. Облачением тела упокоившегося старца руководил приехавший из Одесского Ильинского монастыря епископ Виктор. После гроб с новопреставленным перенесли в Никольский храм, где священники согласно церковному уставу поочередно стали читать Евангелие.

3 мая в субботу после Литургии гроб с почившим перенесли в Успенский храм, в котором в 10:00 епископ Диодор, наместник Одесского Иверского мужского монастыря, в сослужении насельников Успенской обители отслужил панихиду.

Вечером этого же дня перед всенощным бдением гроб с почившим перенесли в храм Живоносного источника. Всенощное бдение и Литургию возглавлял епископ Виктор.

В воскресный день 4 мая (по стар. ст.) в 13:00 чин отпевания почившего старца возглавил высокопреосвященный Агафангел, митрополит Одесский и Измаильский. Ему сослужили: архиепископ Городницкий Александр, епископ Диодор и епископ Виктор, а также большой сонм священников. Отпевание и погребение почившего старца прошли в благоговейно-торжественной обстановке, с замечательным благочинием и высоким качеством служения, при молитвенной сосредоточенности присутствовавших людей. Чувствовалась особая благодать, ниспосылаемая по молитвам почившего старца, чувствовалось его духовное присутствие (эти же чувства сопровождали и последующие панихиды по старцу на 3, 9, 40 дни и далее).

До самого последнего момента тело почившего старца совершенно не издавало запаха тления, что при его предсмертной болезни можно назвать чудом.

Проводить новопреставленного отца Никона в последний путь приезжал протоирей Александр (старца он знал со времени своей учебы в Одесской духовной семинарии). Поцеловав тело покойного отца Никона, отец Александр получил полное исцеление от безпокоившей его в течение месяца болезни, сопровождавшейся очень сильными болями в спине.

Рабе Божией Лидии из Донецкой области, знавшей и чтившей отца Никона, не удалось приехать на погребение старца, что доставило ей скорбь. Но на следующую после погребения отца Никона ночь она была утешена следующим. Ей приснился отец Никон, покрывающий своей мантией их дом. За старцем стояла монахиня Мария, его духовная дочь, упокоившаяся тремя месяцами раньше, она улыбалась и радовалась.

Отец Никон после смерти явился пожилой прихожанке Успенского монастыря (во время Литургии вышел из Царских врат и подошёл к ней) и сказал: “Ты почему меня о помощи не просишь? Я здесь для чего? Для того чтобы помогать!” А она отцу Никону в храме молитвенно не обращалась, но только на монастырском кладбище, у могилы.

Из воспоминаний отца Никона о самом себе ^↑

(расшифровка аудиозаписи)

Я был бригадиром, потом бухгалтером. Все в начальстве работал. До 50-го года ‹1950-го› в церковь не ходил. От нас одна церковь была за 40 км, пешком идти; а вторая за 60 км, на поезде можно ‹было› ехать. Я все время на работе (бригадир), ничего не оставишь, не бросишь… Только один раз в церковь сходил, в ту, что за 40 км, и один раз съездил в церковь, которая за 60 км. Мама сказала, что из нашего района пошел в семинарию ‹духовную› учиться человек. Я говорю: “Я тоже пойду”. Но я же не знал – как и что. В январе ‹1950 г.› поехал в епархию узнавать, а в марте меня взяли в армию на четыре года. А в армии ходил в церковь, была возможность. Пошел, помолился. А что там читают, что поют – это не мой вопрос, лишь бы я в церкви помолился. Наша рота стояла за 6 км от города. Это была военная база. И я был почтальоном на базе, имел бричку на двух колесах и коня… По воскресным дням ходил в церковь… За мной никто не следил, я свободный человек был. Начальство слушался, все выполнял, был в почете. Почти все четыре года был почтальоном… После армии домой приехал в октябре, опять в семинарию никак не поступишь. Устроился при церкви иподиаконом у архиерея ‹архиепископа Ювеналия (Килина)›. Я не знал ни пения, ни чтения, ничего не знал… Научился читать ‹по церковно-славянски›. Служба была каждый день. И я, по окончании службы, оставался на целый час в церкви. Сам читал Псалтырь, каноны. Все знал, и шестопсалмие умел читать. Ну, архиерей видит, что хочу учиться (а он знаком был с начальством Ленинградской семинарии), написал ‹рекомендательное письмо› и меня приняли, без всякого якого. И старостой ‹в классе› еще был. Тогда в семинарию поступало 120 человек! А принимали только 40. Нас 60 приняли, а 60 отсеяли. Ну, и я попал… В семинарии нас отпускали на пасхальные каникулы. Закончил я первый курс, а архиерей уже написал начальству, чтобы меня сделали дьяконом. Приехал домой, там уже невесту нашли для меня… Приехал, пошел провожать ее. Она сразу в кино ‹кинотеатр›. А я деревенский, в кино никогда не ходил. Ну, и говорю: ”Иди, бери билеты”. Она пошла, билеты взяла, вышла. Я говорю: “Все, до свиданья”. Все, и ушла, без всякого якого… Она будет в кино тянуть меня, а мне надо будет в церковь идти… Все, уехал учиться. Второй ‹класс› еще не закончил, уже другую ‹невесту› нашли. Иду до начальства: “Бросаю семинарию, ухожу”. ‹Они›: “А почему? Нарушения ‹у тебя› никакого нет, да еще и архиерей ‹тебя› послал ‹учиться›”. Начальство не отпустило меня… И так, пришлось закончить семинарию.

Во время каникул я бывал в Псково-Печерском монастыре. Домой не ездил, далеко: две с половиной тысячи ‹рублей› нужно было, чтобы до дому доехать. А грошей нет. Так я в ‹Псково-Печерском› монастыре тоже иподиаконом был у архиерея. Он мне подсунет ‹бывало› кое-что ‹т.е. денег даст›. А потом я услышал, что Кукша есть ‹схиигумен Кукша (Величко)›. Поехал до Кукши в Почаев. Приехал, в Почаеве его уже нет, уже загнали ‹перевели› в Залещики ‹Крещатикский Иоанно-Богословский монастырь Черновицкой епархии›. Приехал в Залещики, в церковь захожу, а он ‹отец Кукша› из алтаря выходит. Спрашиваю: “Можно ли ехать жениться?” Он говорит: “Семинарию кончишь, тогда будет видно”. Два слова и все. Я разобрался: значит, невеста “отпадает”; значит, нужно кончать семинарию. Кончил семинарию, приехал в Глинскую ‹пустынь›. Там мне сказали: “Наш будешь, никуда не уезжай”. А я так закончил семинарию, что мог без экзаменов сразу поступать в академию. Но я уже направлен был до своего архиерея на приход. В Глинской мне говорят: “Пиши бумагу, что ты едешь в академию, что на приход не поедешь”. Написал. Потом послали меня до Сумского архиерея. Приехал, архиерей меня принял хорошо. Но его секретарь, протоиерей, дал мне “трещотку”: “Я тебе так сделаю, так сделаю, что ни в академию, ни в монастырь не поступишь”. Так и сделал: на три месяца задержал поступление мое в монастырь. Поэтому и в академию не удалось поступить. Тогда уехал я в Сухуми, в горы, полгода там пожил. После опять возвратился в Глинскую ‹пустынь›. А мне там ‹говорят›: “В 24 часа чтобы тут тебя не было. Не прописан, езжай куда хочешь”. Послали меня до архиерея, в Сумах был уже другой архиерей. Он говорит: “Езжай в Почаев”. Отвечаю: “Я там никого не знаю. Что мне там делать?” А он был знаком с почаевским наместником ‹Лавры›, и написал рекомендательное письмо. Приезжаю в Почаев, и меня в тот же день прописали там. И так остался в Почаеве… Было ‹там› 180 человек. Потом начали разгонять всех. Осталось только 33 человека! Они хотели за один день закрыть Лавру. Не получилось… 1-го сентября 70 человек милиции забрали 11 монахов. Осталось 22. 3-го сентября забрали еще 11 монахов. Осталось 11 монахов в Лавре!! В том числе и меня забрали… Тех монахов, кого вывели из Лавры, сразу выписали. А я паспорт положил в сапог под стельку: у меня паспорта нет. И так остался не выписанный… Попутали меня с другим Никоном, переведенным из Лавры ‹Троице-Сергиевой› в Одессу, но умершим в Лавре ‹Троице-Сергиевой›, панихиду уже по мне послужили и проповедь сказали, что Никона убили… А потом узнали, что я в Печерах живу. Далее приезжаю в Почаев, я прописанный. И с 11 до 36 человек ‹монахов› нагнал ‹возвратил в Лавру›… Назначили другого наместника. Он приехал ночью, но его не приняли… ‹Отец Никон на машине отвез этого наместника во Львов и сказал, что его не принимают в Лавре›. Через несколько дней его же, этого наместника, на мою голову привозят: два архиерея, два наместника и пятый еще кто-то… Новый наместник написал Львовскому архиерею, что я не подчиняюсь ни светской, ни духовной власти… А архиерей написал Патриарху.. Патриарх созвал синод, на котором постановили: Никона надо в Одессу. Я еще поехал в Москву разбираться – что за причина. Местоблюститель был митрополит Пимен. Пришел на прием к Пимену, а он, все выслушав, говорит: “А, ты еще свой голос поднимаешь?! Указ подписан, иди, выполняй”. Я пошел до другого архиерея, посоветовался. Он говорит: “Иди, выполняй послушание”. Я сразу сел на поезд, приехал в Одессу и с тех пор в Одессе. Я не сам, меня перевели. Если бы я сам приехал, а не перевели бы меня, я бы здесь и одного дня не жил, выпихнули бы… Поехал до митрополита Зиновия ‹в Тбилиси›. Он говорит: “Выполняй послушание”. И я все послушания выполнял, ко мне никто не мог “прицепиться”, ни свои, ни чужие. За мной следили. Тут был викарный епископ Антоний ‹Мельников›, впоследствии митрополит Ленинградский. Он меня вызывает и говорит: “Смотри, за тобой десять глаз следят”.

Иду ‹как-то раз› по Привозу ‹одесскому базару›, а за мной КГБ почаевское…

Там ‹в Почаеве› я был благочинным, а тут ‹в Одессе› рабочим… И таким образом остался. Хоть и не ученый, а остался. А так – по своей воле – ничего не получится.

Раньше надо было купить все: и материалы, и продукты, и масло (и такое, и такое), и сметану, и рыбу, и хлеб. Все сам ездил, все сам делал. Никто, кроме меня, не получал, не покупал ни рыбу, ни масло, ничего…

Все заключается в молитве и терпении, больше ничего”.

* * *

Отца Никона спросили: кто постригал его в схиму. Он ответил: “Владыка ‹митрополит› Зиновий ‹(Мажуга)› постригал, а Андроник ‹(Лукаш), схиархимандрит› принимал ‹как духовный отец›, он духовник был мой”.

* * *

Молодые люди попросили отца Никона преподать духовное назидание. И он сказал им следующее (расшифровка аудиозаписи):

“Отец ‹ваш› не молился, мать не молилась, и вас не научили. Дубинкой не заставишь, чтоб вы молились. Вот вся причина ‹ваших проблем›. Соображайте. Вы же люди ученые; я же человек не ученый…

Отец не молился, мать не молилась. Дальше в Евангелии сказано: отец идет к первому сыну и говорит: иди, работай в виноградник. Сын отвечает: не пойду. Почему он так отвечает? Потому что он не знал, что делать и зачем, он не научен. Если бы он был научен, то сказал бы: благослови, покажи – что, как – и выполню… Отец не приказывает, не спрашивает: почему ты не идешь? Хоть спрашивай, хоть не спрашивай – он ‹сын› не научен, он все равно не пойдет. Отец сразу развернулся и ушел, ничего не говоря. Когда отец ушел, сын опомнился: а что же я, дурачок, сказал отцу: не иду?

Ум есть, работать может, но не знает – что делать. Вот вся причина. Хоть и ходил на виноградник, но не знает – что делать. Там “покрутился” и ничего не сделал. Эта работа и отцу не нужна, и ему не нужна… Ведь отец одному сказал: иди работай. Так сын ответил: иду. И не ходил. И все делал не по-отцовски, не по Божьему, а все по-своему….

Господь всего два слова сказал: просите и не судите. А мы просить не просим, а судить – судим. В этом одном слове – “просите” – жизнь наша заключается. Господи научи, Господи вразуми, Господи сохрани, Господи помилуй, Господи избави….Только проси и проси. А мы-то не просим.

Бог не принуждает никого. Есть Бог, есть диавол. Ни Бог не принуждает, ни диавол не принуждает. Бог ждет, когда мы покаемся, а диавол ждет когда мы нарушим ‹заповеди›. А мы все время нарушаем. Мы, значит, не Божии, а диавольские. Значит, мы не просим Бога, а выполняем только волю диавола…

‹Далее отец Никон обличает невоздержание в супружеской жизни›.

Как хочешь. Я тебя не укорил, не обличил, ничего тебе дурного не сказал. Если тебя отец и мать не научили, то тебя и дубинкой не заставишь…

Я уже 50 лет живу в монастыре, только все как не ученый, а как рабочий. Но мне, что скажут, я выполняю. Вот и все. А вы, как хотите, я вас не могу заставить.

Прошу прощения, если чем обидел. Если хотите выполнять, выполняйте. Если не хотите, я вас не заставлю. Господь никого не заставляет, дает свободу всем…”

Воспоминания монахини Киевского Покровского монастыря ^↑

Беседы и наставления отца Никона были необыкновенно действенны и останутся в памяти навсегда. Это были недолгие беседы с ним на монастырском огороде, в келлии и возле храма. Молитвы отца Никона доходили к Богу, и Господь, по его молитвам, исцелял духовно и телесно.

Отца Никона любили не только братия монастыря, но и семинаристы. Он всем помогал и всех утешал.

Первое мое знакомство с отцом Никоном было в 1996 году. Мы с сестрой отправились из Киева в Одессу в Успенский монастырь к матушке Магдалине (монахине Флоровского женского монастыря г. Киева). Она летом часто гостила там у своего брата архимандрита Павла (на то время он был наместником Успенской обители). Войдя в монастырь и увидев священника, мы подошли к нему за благословением (уже позже я узнала, что это был архимандрит Никон). Он же, впервые со мной встречаясь, неожиданно схватил меня за нос и сказал: “Вашу Магдалину с треском отправили домой”. Не обратив внимания на его слова, мы пошли в Успенский храм монастыря, побыли на Литургии. Выходим из храма и спрашиваем у другого насельника обители (потом узнали, что его зовут отец Евфимий), где можно найти монахиню Магдалину. Он ответил: “Ее с треском отправили домой”.

Однажды летом я отдыхала в Одессе и решила пойти за советом к отцу Ионе. Людей было много, поговорить с батюшкой не удалось. Выходя из церкви, очень скорбела, что уеду, не получив совета. Вижу, навстречу идет отец Никон. Он с отеческой любовью взял меня за руку и усадил на лавку возле братского корпуса. Стал рассказывать случаи из житий святых и давать полезные советы, тем самым разрешив вопрос, который меня тревожил.

Помнится, был случай, когда я впала в уныние. Мне было тяжело, и сопротивляться не было сил. Ничего не радовало. Исповедывалась, причастилась. Уныние не отступало. Мои знакомые взяли меня в Одессу к отцу Ионе. Но по Промыслу Божию я снова попала к отцу Никону. Нас было шесть человек. Он по отдельности выслушал каждого. В ходе беседы со мной отец Никон открыл мне мой грех и помог выбраться из состояния уныния.

Весной 1998 года посещая Успенский монастырь, поселилась в гостинице на монастырской даче у матушки Аркадии. Утром по дороге в храм увидела следующее. Отец благочинный, перебирая четки, с молитвой прогуливался по даче. Навстречу ему вышел отец Никон. Увидев молодого благочинного, он быстро сошел с дороги и поклоном стал отдавать ему честь. Впоследствии этот благочинный стал архиереем.

Меня безпокоил гнойный нарыв. Обследование у врачей не дало утешительного прогноза. В это время (декабрь 2012 г.) получили скорбное известие о смерти отца Ионы. Сразу отправились в Успенский монастырь, проводить в последний путь любимого батюшку. Простившись в обители с почившим старцем, решила навестить отца Никона и спросить его совета по поводу моей болезни. Он не благословил обращаться к врачам и сказал, что само все пройдет. Болезнь не отступала и по истечении шести месяцев. У меня возникли сомнения и переживания. Паломничая по святым местам Германии, побывала в г. Гальнау в скиту в честь святителя Спиридона Тримифунтского. В наше время там подвизается старец отец Василий, ученик преподобного Паисия Святогорца. Обратилась к нему за советом: как все же поступить в отношении болезни. На что услышала ответ: “Исполнить благословение старца до конца”. Я успокоилась, и через три месяца гной сам вышел, от раны даже следа не осталось.

Последний раз виделась с отцом Никоном за два месяца до его кончины. Увидев его, поняла, что видимся в последний раз. В келлии теплилась лампада и горела восковая свеча. Батюшка сидел и перебирал четки. Он был очень слаб. Я спросила его — можно ли в такое смутное время (события 2014-2015 гг.) принимать монашество. Ответил: “Нужно принимать”. Затем исповедывал и дал наставления на монашеский путь. А в конце встречи напомнил евангельские слова “просите” и “не судите”.

Воспоминания Димитрия Трибушного, учившегося в ОДС в 1998 — 2002гг ^↑

Об архимандрите Никоне (Сморкалове) я узнал задолго до поступления в Одесскую духовную семинарию. Приятели-семинаристы, возвращавшиеся в Донецк на каникулы, рассказывали о нем разные истории. Помню одну из них. В одесский монастырь приехал священник-заочник со своей матушкой. Чемоданы у них были тяжелые, и он попросил проходившего мимо монаха в грязном рабочем подряснике (архимандрита Никона): “Раб Божий, отнеси, пожалуйста, чемоданы в гостиницу”. Раб Божий ничего не сказал, взял вещи и доставил их по месту назначения. “Матушка, отблагодари раба Божьего”. Матушка порылась в кошельке, нашла какую-то купюру и сунула в руку монаху. Тот молча поклонился и ушел. Вечером на богослужении священник сильно смутился, когда увидел своего носильщика с наградным наперсным крестом. Он поспешил извиниться, но необычный архимандрит стал махать руками: “Я тебя не знаю”.

В Одессу я ехал с трепетом — мне предстояло увидеть живого продолжателя духовной традиции великих Глинских старцев. Признаюсь, реальный отец Никон мало походил на образ, созданный богатой юношеской фантазией: небольшого роста, плотный, в засаленном подряснике, видавшей виды жилетке. Ходил вперевалку: болели ноги.

Внешне архимандрит Никон был суровым, даже грубым. Говорил скороговоркой, речь его состояла из притч и поговорок, так что зачастую понять старца было невозможно. Иногда, встречая тебя, заносил руку для удара. Мог и стукнуть.

Своеобразным было благословение отца Никона. Он целовал твою руку, а свою ловко отдергивал. Помню, как одному семинаристу удалось переловчить старца — он успел спрятать руку. Отец Никон посмотрел на него с каким-то детским восхищением. Иногда он был похож на взрослого ребенка.

В будние дни старца можно было найти на огороде или в трапезной. Удивительно, но при всем своем юродстве архимандрит Никон был замечательным хозяйственником. Священноначалие закрывало глаза на его чудачества: он был членом духовного собора обители, ему доверяли новопостриженных иноков.

Свое духовное богатство он скрывал искусно, совсем не заботясь о том, что о нем подумают люди. То вполне убедительно изображал пьяного, то прятался от семинаристов за березками.

Однажды, когда я безуспешно боролся с помыслами, отец Никон неожиданно вызвал меня во двор семинарии и при всем честном народе ударил в лоб с такой силой, что я действительно увидел искры. Мое воспитание сопровождалось словами не совсем печатными. При этом он произнес вслух всё, что я никому не открывал. Вначале я обиделся, потом, когда помыслы неожиданно отступили, удивился: откуда отец Никон узнал, что меня волнует, и как ему удалось избавить меня от мучительной душевной боли?

В другой раз, услышав, как архимандрит Никон кричит на семинаристов, успел подумать: “Сейчас и мне достанется”. И действительно, он посмотрел на меня так, что можно было провалиться сквозь землю: “А ты кем командуешь?” После четырех лет обучения в семинарии я знал, что грубость старца наносная: “Никем. Окончил семинарию. Ожидаю распределения”. “Куда бы ни поставили, надо перед всеми голову склонять. Ударили — не ищи, кто ударил, — старец улыбнулся. — Ох, уж эти ученые люди!” Владыка Зиновий Тетрицкаройский, в схиме Серафим, ныне прославленный в лике святых, называл молчаливого, сосредоточенного инока “солнышком”. Отец Никон улыбался редко, но его улыбку иначе, как солнечной, не назовешь. В такие мгновения старец становился по-детски простым, ясным и открытым. А напутствие отца Никона не раз спасало меня в самые трудные моменты жизни.

Помню такой случай. Батюшка что-то кричит женщине. Привожу его монолог в приблизительном переводе: “Ты заладила: “Порча, порча”. А свои грехи у тебя есть? Ты сама в чем-то виновата?”

Исповедником архимандрит Никон был замечательным. Вначале мы ходили на исповедь в трапезную. Здесь батюшка оставался собой: собранный, доступный, ясный.

На людях отец Никон привычно юродствовал, показной грубостью испытывая серьезность намерений исповедников. “Я скажу твоему отцу, чтобы он тебя выпорол”, — бывало, кричит отец Никон мальчику, и людей у его аналоя становится меньше.

Интересная особенность: бывали дни, когда отец Никон давал совет исповеднику, и дни, когда после перечисления грехов сразу читал разрешительную молитву. Уже в очереди можно было понять, получишь ли ты сегодня наставление или нет, потому что в дни “совета” отец Никон говорил со всеми, а в дни “молчания” ничто не могло заставить его открыть уста.

Бывало, что он не отвечал на твой вопрос сразу. Назначал дату и только потом говорил о своем видении проблемы.

Из семинарского дневника: “5 марта 2002 года. За всё время моей жизни в Православной Церкви, пожалуй, наиболее глубокая исповедь. Необходимое предисловие. Отец Никон на исповедиговорит редко, а на вопросы отвечает иносказаниями, которые я, да и многие другие, понять можем не всегда. Внешне он человек суровый. До этого дня я с ним помимо исповеди не общался. Сегодня он начал буквально по пунктам разбирать наиболее тревожащие меня страсти, без привычного для знающего его человека юродства. Причем достаточно жестко. Он назвал то, что знали только родители и близкие родственники… После этого на мой вопрос о том, как бороться с отчаянием, он, опять же неожиданно для меня, связал отчаяние с моими учебными проблемами (я больше изучаю дополнительную литературу, чем заданные уроки, не всё успеваю, но об этом мы с отцом Никоном никогда не говорили). Так вот, отец Никон неожиданно сказал: “Вот тебе задают проповедь, уроки, а ты всё теории, практики, другое учишь. Ты уроки учи. Ты же ученый человек!” Он замахнулся и вдруг улыбнулся. В этой улыбке было любви столько, что из глаз потекли слезы, хотя я человек не сентиментальный”. Уже тогда я понимал: странно и не совсем обычно, что отчаяние можно было связать именно с учебой. Мало ли проблем у молодого человека?

Из беседы с отцом Никоном. Отец Никон: “Ты талант зарыл”. Спрашиваю, как вырыть. “Живи просто. Не планируй”.

Любые разговоры о своей прозорливости архимандрит Никон старался пресечь. Помню, послушники рассуждали о наиболее опытных духовниках, и N. убеждал их, что батюшка настоящий старец. Сам отец Никон, естественно, во время этой беседы не присутствовал. Через некоторое время он встретил N., замахнулся и сказал с укором: “Почему обманываешь?”

Я никогда не видел человека с такой степенью самоумаления. Нужно было сильно потрудиться, чтобы увидеть в строгом неприветливом архимандрите духоносного старца, человека любви, но тот, кто знал настоящего батюшку, не сомневался: у него любящее нежное сердце. Он всей душой переживает за своих чад и готов ради них на многое. Самопожертвование отца Никона было тихим, непоказным. Однажды неотложные дела заставили его уехать в город и он не пришел на общесеминарскую исповедь. В монастырь батюшка вернулся за пять минут до начала всенощного бдения. Было видно, что старец устал, впереди его ожидала длинная служба, но он не стал переносить исповедь на утро. Переоделся, пришел в храм и молча встал у аналоя, ожидая семинаристов.

В духовной жизни батюшка ценил простоту, послушание и ответственность. “Старцам везде было хорошо, — повторял он. — И в монастыре, и в тюрьме, потому что они смирялись и уповали на Господа”.

Он учил принципу “Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю”. Не равнодушию или бегству от насущных проблем, но подлинной сосредоточенности и самопознанию, неразвлечению ума и сердца. Его учитель преподобный Андроник говорил: “Познай себя — и хватит с тебя”.

Повторял: “Молись так: Господи, спаси меня, как Сам знаешь”. О борьбе с помыслами: “Говори помыслу: “Не мое — не хочу”.

Особое значение отец Никон придавал ответственности, способности совершать обдуманные, серьезные поступки. Он не относился к духовникам, всё решающим за своих чад.

Брат одного из семинаристов собирался венчаться в раскольническом храме. Расстроенный семинарист пришел к отцу Никону, он собирался спорить, переубеждать и был стопроцентно уверен, что получит на это благословение старца. К своему удивлению, семинарист услышал: “Сколько ему лет? Он знает твое отношение к раскольникам? Сам не лезь. Если тебя спросят, ответь, как можешь, но саблей не маши!”

После окончания семинарии я по благословению отца Гавриила (Стародуба) спросил у батюшки о том, какой путь следует выбирать в дальнейшем. Сердце замерло: решалась моя судьба. Я думал, что уже в ближайшие минуты батюшка скажет: “Монашество” — или: — “Брак”. Не тут-то было. “Монашество нужно принимать так, чтобы это было твое решение и ты никогда не сказал впоследствии, что тебя заставили”, — сказал старец после молитвы.

Конечно, нас интересовало, почему сам отец Никон выбрал иноческий путь. Известно, что в молодости он как-то пришел на свидание, но ему хотелось в храм, а девушке — в кино. Он уже тогда ощущал, что брак не его призвание. Наконец преподобный Андроник, увидев его в Глинской, сказал: “Ты наш”. “И вот с тех пор я монах”, — завершил свой рассказ отец Никон и улыбнулся.

Воспоминания протоиерея Владимира Передерия, г. Киев ^↑

Первый раз в Свято-Успенский Одесский монастырь я приехал по благословению настоятеля своего храма в ноябре 2009 года. Нужно было решить сложный семейный вопрос. В то время настоятелю был знаком только схииеродиакон Иаков (бывший келейник преподобного Кукши Одесского). К нему я и ехал. Когда по приезде я нашел келлию отца Иакова, он меня не впустил к себе, сказал: “Я такой больной, такой больной! Иди к Никону, он духовник, он исповедует”. Но в тот час отец Никон был в городе, и я дожидался его на монастырском кладбище. Пока ждал, вспомнил, что накануне приезда служил Литургию, но не состоялась моя исповедь, а исповедальный листок остался в кармане подрясника, в котором я и приехал в монастырь.

Встретив приехавшего отца Никона, попросил исповеди и был допущен в келлию. Во время исповеди и беседы отец Никон рассказал — открыл: о моём нерадении, о семье, о настоящем и будущем. Когда же после беседы я начал благодарить его за советы, то он, повернувшись ко мне спиной, сказал: “А я не всем так говорю, а кому Господь открывает”.

Однажды я приехал в Успенский монастырь без особых вопросов, не готовя исповедь. Встретил отца Никона за ранней Литургией в алтаре Успенского храма. Задал ему пару общих вопросов и отошел в сторону. Отец Никон продолжал сидеть на стуле возле мощей святого апостола Андрея Первозванного. Через пару минут слышу слова отца Никона: “А? Ага!” — сказанные им самому себе и выражавшие и вопрос и удивление. Махнул мне рукой, чтобы подошёл, и словами описал случай моего нерадения в требоисполнениии. Призвал такого больше не допускать.

Отец Никон всегда учил, что для решения всех житейских и духовных проблем нужна личная молитва и подвиг.

Однажды прихожанка нашего храма поехала в Одессу со своей душевнобольной дочерью. Дочь в поезде начала протестовать, говоря: “Всё равно, кому рассказывать, хоть столбу. Всё равно не поможет”. По приезде, найдя келлию отца Никона, постучали в дверь, прося принять их. Открыв дверь, батюшка сказал: “К столбу ехала, столбу пусть и рассказывает”. И не впустил их для беседы.

Опишу также случаи прозорливости схииеродиакона Иакова. После первой “неудачи” меня не оставляло желание побеседовать с ним. Во время очередной поездки в Одессу мне посоветовали помолиться Божией Матери о том, чтобы Она благословила нашу встречу. И, о чудо, отец Иаков впустил меня в свою келлию. Полтора часа он рассказывал мне о своей жизни, молодости, общении с преподобным Кукшей. И только в конце разговора пересказал мою домашнюю беседу с женой и дал ответы на все наши семейные вопросы.

В следующий приезд я застал отца Иакова уже в больничной келлии, в которой среди его личных вещей были вещи преподобного Кукши: Евангелие, крест, посох, рукавица, ложка. Во время разговора с отцом Иаковом я подумал: “Вот бы он что-то подарил бы мне на память, посох или рукавицу преподобного”. На что получил ответ вслух: “Да для чого тоби тая палка? У тэбэ хрэст е, хрэст е”.

Преподобные отцы наши, молите Бога о нас.

Воспоминания Бориса, г. Одесса ^↑

На первой исповеди у отца Никона (после смерти в 2010 году моего духовного отца архимандрита Варлаама) я расчувствовался от того, что, в прямом смысле слова, осиротел после ухода отца Варлаама (при живых родителях, которым было тогда по 94 года). Отец Никон по-отечески обнял меня и сказал: “Мы приходим и уходим, а Бог, Церковь, вера — остаются…” Эти слова он повторил незадолго до своей кончины и добавил: “Обитель остается, и братия тебе подскажет…”

Отец Никон был очень милостивым и милосердным на исповеди. Его строгость проявлялась не к кающемуся, а к его грехам. Если отец Никон кого-то, бывало, и стукнет, то это он бил не кающегося, а как бы грехи и страсти выбивал.

У меня на работе были большие трудности во взаимоотношениях с сотрудниками (большинство из них — греко-католики). Отец Никон по этому поводу сказал: “Никого не трогай — и тебя не тронут”. Я: “А вот отец Варлаам говорил по этому поводу, что они не переносят моего духа”. Отец Никон: “А вот я вижу это, именно так!”

Батюшка часто говорил: “Бог всё видит и за всё воздаст каждому”.

Воспоминания Ольги, г. Красноперекопск, Крым ^↑

С отцом Никоном мне посчастливилось познакомиться в самый критический период моей жизни, в конце 90-х. Была уже замужем, растила маленького сына. При знакомстве муж казался мне воцерковленным человеком, который меня многому научит, но оказался пьющим, пошли безконечные скандалы. Я после университета, пособие на ребенка 13 гривен в месяц. Муж на малооплачиваемой работе. Его деньги уходили на выпивку, пропивались вещи. В родительском доме такого не было. Даже если случались ссоры, то старались всё выяснить, обсудить. Наши родители нас любили, отдавали нам последний кусок хлеба. Здесь же всё было наоборот. Я пыталась уговаривать мужа, молиться, была еще какая-то надежда, что всё наладится. Но становилось хуже. Из православной литературы я узнала, что когда-то были чудесные старцы, которые всё могли объяснить, помочь в беде, попросить Господа за других. И так стало больно, что я не жила в то время и не встретила ни одного из них. После этого прошло немного времени и мне предложили поехать за советом и духовной помощью к старцам в Одесский Свято-Успенский монастырь… В дороге, кто молился, кто мирно беседовал. При подъезде к Одессе ни с того, ни с сего на меня напала необъяснимая паника и с каждой секундой она усиливалась, захотелось выскочить из машины и бежать назад (теперь мне понятно, что враг не хотел этой поездки, пытался меня остановить, но тогда всё это было непонятно и страшно). Но вдруг машина начала отказываться ехать, дергаться, “зачихал” мотор. Все начали читать Иисусову молитву, моя паника стала затихать, и машина постепенно тоже пришла в норму. Но искушение еще было — пришлось поплутать по городу, не могли найти монастырь…

В первую нашу встречу отец Никон принял меня очень тепло, ласково, где-то с шуткой, прибауткой, как бы с задором подпрыгнет на скамейке, толкнет в бок. Разложил по полочкам всю нашу семейную жизнь, объяснил, почему Господь наказывал раньше, как вести себя сейчас. Мне было удивительно, ведь он монах, а всё про семейные отношения знает, объясняет. Я не успела рассказать ему про свои проблемы с мужем, а он говорит: “По магазинам не ходишь? Пол-литра не пьешь? На рубль возьмет, на сто продаст; копейку возьмет, сто отдаст ‹это, вероятно, о муже›. А ты умеешь лаской? Нужно лаской: давай ты не пойдешь в бар, давай я тебе дома налью, закусочку поставлю. Лаской надо, и всё — в себе. Не допускай между вами диавола. Смирилась и он (враг) ушел, убежал. А она нос задрала и командирски давай: где ты был, свинья?! Опять пьяный пришел! Тра-та-та! Когда ругаешься, он (диавол) между вами стоит, поэтому и получается наоборот”. Или: “Муж, не в 6 часов (вечера) пришел, а в 8. Нет, чтобы спросить: может за кого-то отработал, может, кто попросил остаться, может, план не выполнили. А она как встречает: ты где шлялся? А он тогда: я — мужик или тряпка? Нужно лаской. Если с матерью ругается: давай, я за него всё сделаю. Всё надо на себя брать. Деток не ругать…” То есть, отец Никон комично, в точности изображал мою интонацию и слова, которыми я ругала мужа, как будто присутствовал при тех происшествиях. Потом продолжал уже серьезным тоном: “С умом жить-то надо. Раньше в семьях по 12, 14, 16 детей имели, и всё было. А сейчас? А Господь всё видит, всё считает, всё записывает, каждый шаг по пути в церковь считает. Потому у вас всё и не так, как надо. Раньше первенца (в семье) Господу отдавали, а сейчас всё делают, чтобы не было (ребенка). Вот Господь и дает “закваску” (беды, скорби)”. Строго наставлял в супружеских отношениях соблюдать чистоту под воскресные дни, под среду и пятницу, во все посты. “Телевизор не смотреть. Там же все картинки, чтобы разжечь (плоть)”. Учил: во время беременности стараться воздерживаться (от супружеских отношений), особенно после 6 месяцев, чтоб не потерять ребенка. Стараться мирно договариваться. “Когда “занята” (ребенка носишь), ты сама будь спокойна. Когда ты спокойна, то и ребенок будет спокойный. А когда сама… (не хранишь себя), а потом — что такое, почему ребенок такой нервный, не слушается?”

По моим грехам Господь послал мне болезнь — я очень сильно и долго кашляла с приступами до рвоты, задыхалась, нос был постоянно заложен, ела с трудом, со слезами на глазах. Врачи причину не нашли, лечения не назначили, обронили фразу: похоже на коклюш. Пожаловалась отцу Никону. А он: “От чего простудилась, тем и лечись: пиво холодное выпила — пиво нагрей и выпей, мороженное — мороженое нагрей и выпей…” (батюшка, вероятно, применял народную мудрость: “Клин клином выбивают”).

Спрашивала о том, как родителей к вере привести. Отец Никон: “Молиться: спаси их, Господи, как Сам знаешь”. И за мужа: “Спаси его, Господи, как Сам знаешь. Пусть он придет домой. Пошли мир в дом, чтобы не было скандалов, чтоб ребенок слушал отца и мать”.

Старалась хотя бы раз в год в летний период съездить с двумя своими маленькими детьми в Одесский монастырь. Брала с собой и племянницу мужа, школьницу, которая была свидетельницей одного из случаев, когда отец Никон задавал мне трепку, за которую я ему очень благодарна. Он тормошил меня за шиворот и ругал, но я знала — за дело. И была рада, лишь бы не прогнал совсем.

Отец Никон, бывало, отбрасывал все мои вопросы и ругал за определенный грех, и как бы я ни старалась перевести тему, обрывал и говорил опять то же.

Семейная жизнь у меня продолжала расстраиваться, от этого я впала в сильное уныние и отчаяние. Выхода не было. И ко мне прицепилась нехорошая болезнь — начались серьезные проблемы с грудью. На руках маленький ребенок, от мужа помощи нет. Про болезнь я никому не рассказывала, только двум близким людям. К врачам не обращалась, понимала, что пока у меня нет настоящего покаяния в грехах, они не помогут. Таяла на глазах. Боли были сильные, внешние изменения тоже были. Как медик, я понимала, что всё идет к концу. Мысленно прощалась со всеми. Жалко было оставлять сына. Напоследок решилась ехать к отцу Никону. По Божией милости батюшка меня принял в своей келлии. Немного пожурил, но я очень удивилась, что он принял меня ласково. О чем-то я спрашивала, он отвечал, а потом неожиданно обхватил меня и крепко прижал к своей груди. Я “растаяла”, никогда такого не было, но он легонько оттолкнул и сказал: “Ну, всё, иди!” Только потом до меня дошло, что он брал мою болезнь на себя! Сколько же было у него таких, как я, безтолковых, которых надо было спасать, жертвуя собой! По милости Божией и молитвам батюшки осталась жива, с того времени прошло уже около 15 лет.

Еще одна беда заставила нас “тормошить” отца Никона. Тяжело заболел (почками) мой младший сын. Три месяца лечили в Симферополе, надеялись на поправку, но случилось новое обострение, еще хуже первого. Врачи не знали, что делать. Ребенок лежал в реанимации… Сказать, что я была в отчаянии — ничего не сказать. Всё это время мы просили молитв отца Никона. От него пришла “весточка” — он сказал, из-за какого греха Господь наказал. Я сказала сыну. Он исповедался, причастился. Но Господь дал пострадать. По совету реанимационного врача мы с сыном полетели на самолете в Киев в специализированную клинику, там врачи скорректировали лечение. Это заболевание лечится только гормонами (внутривенно), у которых масса побочных действий. Но лечение не приносило положительного результата. На сына тяжело было смотреть, отеки не проходили, наоборот, кожа начала “трещать”, полезли растяжки, сын выл от боли… И вот, однажды (то ли ему укололи по ошибке лишнюю дозу) он после укола потерял сознание. Я думала — всё! Опять забрали в реанимацию. Некоторое время была в неведении. Сказали — жив. Пустили ухаживать. Этот момент напомнил мне повествование из Евангелия про исцеление Христом сына одного человека: когда бес вышел, он сделался как мертвый. По молитвам отца Никона, уж не знаю, как он Матерь Божию просил и Господа умолял за нас, грешных, но это был переломный момент в болезни. Отеки, слава Богу, стали “убегать” на глазах (около 10 литров воды вышло). Затеплилась надежда. После гормонов врачи назначили препараты (цитостатики), подавляющие иммунитет (побочное действие этого препарата — тяжелое заболевание крови)… Попали мы в больницу сразу после Пасхи, а выписали нас на Введение. Мы поехали с сыновьями и мамой не домой, а в другую сторону — к отцу Никону, поблагодарить и спросить, как быть дальше (врачи сказали нам приезжать на обследование каждые 2-3 месяца).

Когда в Одесском Успенском монастыре встретила отца Никона, стала благодарить его: “Батюшка, мы просили вас молиться. Вот, нас выписали, мы приехали”. А он с виду строгий, но глаза “улыбаются”: “Так давай его сюда! Где ты его прячешь?” Я бегом в храм, только бы батюшка не ушел. Привела всех своих. Отец Никон неспешно благословил их. А я с вопросом: “Вот, нам сказали гормоны надо принимать…” Он не давая договорить, как бы с удивлением: “Какие гормоны? Никаких гормонов не надо. Никуда не надо ехать. Здоровый ребенок”. И ушёл…

За почти семь месяцев пребывания в больнице я была настолько напугана, что страшно было выбрасывать упаковки лекарств. Но батюшка благословил, и Господь учил вере. Сложно было объяснить нашим врачам из детской поликлиники, что мы отказываемся от обследований, санатория…

Было и такое искушение. Нам платили пособие по инвалидности, за это я сразу у отца Никона не подумала спросить. С деньгами туговато, но совесть не давала покоя. Батюшка сказал, что сын здоров. А мы что делаем? Поехала я опять к отцу Никону. Он подтвердил мои сомнения: “Да, не надо брать. За каждую копеечку придется ответить”. Приехав домой, я написала отказ от пособия и льгот. Меня приняли за “странную”, уговаривали. Но мне было не важно, главное — выполнить благословение.

Как-то раз я приехала к отцу Никону одна. Попала к нему в первый день, всё спросила, но решила побыть в монастыре, остаться где-то ночевать. Батюшка благословил уехать сразу. Я пыталась переспросить. Но он сказал ехать. Потом говорит: “Читала про Лаврентия Черниговского? Есть же старые издания, найдешь где-то. Там на такой-то странице почитай!” Приехав домой, прочитала, как преподобный Лаврентий одну женщину, приехавшую к нему за советом, благословил возвращаться домой не в то время, как она планировала. Та немного поупрямилась, но батюшку послушала. Оказалось, в то время, когда она сначала хотела вернуться, ее подкарауливал сосед, хотел убить.

Еще одну беду, которая должна была со мной случиться, отец Никон предсказал — “показал” мне это за несколько лет до неё. На меня неожиданно пошел мужик с топором. Дверь в помещение была у меня за спиной и закрыта. Только по батюшкиным молитвам этот топор остался без действия.

Из воспоминаний насельниц женского Топловского Свято-Троице-Параскевиевского монастыря (Крым)

Воспоминания игумении Параскевы ^↑

Как и многие недавно открывшиеся обители, наш монастырь переживал трудный период становления: ни настоятельница, ни насельницы не имели духовного опыта. Меня это часто вводило в глубокую скорбь. Как вести сестер, не имея духовного опыта и опытного руководителя? Но Господь сказал: “Просите, и дастся вам”. После молитв Господь даровал нам отца Никона. Двенадцать лет сестры обители окормлялись ‹духовно› у батюшки. С ним можно было сверить каждый шаг, разрешить любой вопрос. Часто бывало так, что едешь к отцу Никону с каким-то проблемным вопросом, а батюшка встречает уже с готовым ответом.

Отец Никон учил нас исповедываться, а не писать “сочинения”. Учил любить по-христиански, прощать, все терпеть и не осуждать.

Велика сила батюшкиного благословения; сколько негораздов, недоумений, нестроений оно разрешало, покрывало.

В прозорливости отца Никона убедилась с самых первых встреч с ним. Примеров много, приведу лишь несколько из них.

Батюшка всегда знал, что происходит в обители. Как-то ушли из монастыря три сестры, а двух я сама отправила. Через две недели приезжаю к отцу Никону. Он стоит возле братской трапезной, подходим с сестрами, а он говорит: “А эта то ли выгоняет сестер, то ли сами уходят”.

Еще пример. Прошу благословения в поездку на Святую Землю, а отец Никон: “Такое и такое будет”. Так и вышло.

Перед началом восстановления разрушенного собора в честь Живоначальной Троицы встал вопрос об устройстве дороги; прорубили просеку. Приехала к отцу Никону, задавала разные вопросы, а о строительстве дороги забыла спросить. Перед самым моим уходом батюшка с улыбкой говорит: “А дорогу делать не надо”. Надобность в ней действительно отпала…

Отец Никон всегда учил жить по совести, по заповедям Господа, как и сам жил.

Воспоминания монахини Каллисты ^↑

В первый год моего прихода в монастырь (2004 г.) у меня во рту под языком образовался небольшой нарост, который постепенно увеличивался. Я сказала об этом матушке игумении и она благословила поехать к отцу Никону и спросить у него, что мне делать. Я поехала в Одессу, все рассказала батюшке. Он молча меня выслушал, а когда я на следующий день вернулась в свой монастырь, проблемы больше не было, нарост исчез.

Отец Никон никогда не выставлял себя великим старцем, вел себя очень просто и хотел научить этому нас. Когда мне, по тщеславию своему, захотелось сказать ему, как помогают в жизни духовные книги, то он не дал мне закончить речь, махнув рукой, сказал: “Живи по совести”.

Воспоминания сестры Ксении ^↑

Отца Никона можно было найти на огороде или в трапезной, на послушании.

Вот идет отец Никон: небольшого роста, плотный, в подряснике и в жилетке; прихрамывает (у него болели ноги). Отец Никон с виду был строгим, но в душе добрым и любящим нас всех. Говорил так, чтобы нам было назидание, или из Святого Евангелия, или из житий святых, или притчами.

Батюшка говорил:

“В Евангелии (Мф.21:28) просто сказано: отец имел два сына… Пришел к первому и говорит: иди работай в моем винограднике. Он же отвечает: не хочу, не пойду…. Почему он так отвечает? Потому что его не научили: ни труду, ни послушанию, ни молитве. Если бы он был научен, тогда сказал бы: благослови, покажи, что и как, пойду и выполню. Но он не знал: зачем идти, что делать. Он не научен, потому и не идет. Отец развернулся и ушел. Когда отец ушел, сын одумался и пошел работать на виноградник, но толком не знал, что делать… Такая работа ни отцу, не сыну не нужна… Мы все делаем по-своему, а не по-отцовски и не по Божьему.

Господь знал куда шел. Он шел на страдания. Но Он молился: Боже, если возможно, пусть минует меня эта чаша ‹страданий›. Но не так, как Я хочу, а как Ты.

А мы хотим, чтобы было все по-нашему. А по-нашему никогда не получается.

Как хочешь, сама суди. Я же тебя не осуждаю.

Игуменья есть, ‹ей ты› должна подчиняться. Игумении, благочинной и всем сестрам. А по-своему: тот не такой, та не такая. Бог всего два слова сказал: просите и не судите. А мы просить — не просим, а судить — судим. В этом слове — просите — вся жизнь наша заключается.

Кроме Бога никто не научит, только Бог учит. За все хорошее и плохое надо просить Бога: Господи, всех спаси; Господи, всех помилуй; Господи, всех сохрани. А мы только всех осуждаем. ‹…› Все, будь здорова!”

Я спросила у отца Никона: “Как мне быть? Когда я обследовалась в больнице, у меня нашли опухоль возле сердца. Повторное (на второй год) обследование показало, что опухоль растет и что нужна операция. Я уже устала от операций, так как по счету она четвертая”. Отец Никон на это трижды стукнул меня в грудь, говоря при этом: “Ничего там нет. Разрежут и ничего там не найдут”. По его молитвам так и получилось. Через полгода в больнице сделали УЗИ (два раза) и ничего не нашли.

Отец Никон учил: “По совести живи”.

Воспоминания монахини Магдалины ^↑

С архимандритом Никоном я знакома с 2000 года. Мне было 15 лет; будучи школьницей, я любила посещать Свято-Успенский мужской монастырь. В один из приездов отец Никон взял меня к себе на послушание в трапезную. Я почерпнула много полезного от общения с батюшкой. Он рассказывал о жизни преподобного Кукши, с которым был лично знаком, о житии святого великомученика Пантелеимона… Отец Никон был простым и доступным.

Однажды со мной случилось следующее. У меня сильно разболелись колени, в любой момент я могла упасть (коленная чашечка выходила из своего места). Я рассказала об этом отцу Никону. Прошло некоторое время и я, вдруг, поняла, что по молитвам батюшки этот недуг меня оставил (по сегодняшний день).

Следующую помощь я ощутила, когда у меня на лице высыпали прыщи. Что я только не делала, чтобы избавиться от них. Ничего не помогало… Рассказала о своей скорби отцу Никону. Он посочувствовал, дал рецепт настойки; я все записала, сделала эту настойку, несколько раз протерла ей лицо… И больше мазь не потребовалась: лицо стало чистым и проблемы не стало.

Будучи насельницей Топловского монастыря, по благословению матушки игумении я поехала в Одессу к отцу Никону. У меня была проблема со здоровьем, и врачи не могли мне помочь. В течении четырех месяцев никакие лекарства не могли остановить кровотечение. Я рассказала обо всем батюшке, попросила его молитв. Он разрешил причаститься. И с того времени у меня стало все налаживаться! Здоровье вернулось…

Воспоминания сестры Фотинии ^↑

Я пришла в монастырь в зрелом возрасте, духовную жизнь не знала и не видела… И вот, довелось мне побывать у отца Никона. Впечатления от общения со старцем были необыкновенными и малопонятными. Он мне все обо мне рассказал… Выходя из его келлии, я невольно подумала: “Батюшка, наверное, не в себе…” И тут, у самой двери, я вдруг слышу его голос: “Вот-вот, так всем и передай, что батюшка не в себе…” Надо ли говорить, какое удивление я испытала… Откуда он знал мои мысли? С тех пор я твердо уяснила, что такое прозорливость!

Воспоминания монахини Акилины ^↑

По благословению матушки игумении мы с сестрами приехали в Одессу к отцу Никону. Встретили его выходящим из храма, подошли под благословение. Когда он благословлял меня, спросил: “Ты откуда? На самолете прилетела или на поезде приехала? С Иерусалима?” Я возмутилась духом. Причем здесь Иерусалим?.. А через пару месяцев я действительно отправилась в этот город в паломническую поездку.

Воспоминания послушницы Людмилы ^↑

Я очень часто ездила к отцу Никону. Он мог быть строгим. Однажды встретил меня со словами: “Ты почему без милиции пришла? Иди и позови милицию”. Я в тот день очень боялась к нему подойти. Думаю: “Причем здесь милиция? Я приехала проблемы душевные решить, а он мне про милицию…” При беседе призналась, что боялась подойти к нему для общения. А отец Никон мне: “Я же тебе сказал: иди и зови милицию”.

Потом я пожаловалась на частые головные боли. Он строго ответил: “Я не доктор, чего мне жаловаться”. На этом мы расстались. Через некоторое время почувствовала, что голова перестала болеть.

Однажды отец Никон меня не принял. Я в слезы: такой путь проделала, а он меня выгоняет; всех принял, а меня нет. На второй день пошла к отцу Никону на исповедь. Боялась, что выгонит опять, но не выгнал. Исповедываюсь (исповедь на большом листе записана), дошла до половины, а отец Никон мне говорит: “Хватит уже, иди”. Я ему: “Еще не все дочитала”. Батюшка: “Зачем?” И прочитал разрешительную молитву… Потом такая легкость на душе была, умиротворение. Я поняла, почему отец Никон меня не принял. Сколько он меня учил, а я ничего не выполняла, и батюшка не хотел в “дырявую бочку” что-то ценное наливать, зря тратить драгоценное время.

По молитвам отца Никона моя родственница исцелилась от рака. Она к батюшке не ездила, а только позвонила и попросила помолиться.

Воспоминания монахини Феоктисты ^↑

Поездки к отцу Никону всегда были каким-то особенным событием в жизни…

В 2006 году у меня было такое плохое состояние здоровья, что даже пришлось оставить обитель. Когда несколько подлечилась, поехала в Одессу к отцу Никону. Батюшка принял. Со слезами рассказала ему о своем положении.

Отец Никон сперва был строг, но потом обнадеживающе сказал: “Примет игумения. В Киев съездишь. Всё Господь управит”. Подумала: “Какой Киев? Денег-то нет, тут в Одессу с трудом получилось приехать”. Но когда вернулась домой, чудным образом получила задолженность по заработной плате (спустя почти три года решили выплатить то, что заработала еще перед монастырем). Первый раз в жизни поехала в Киев; ничего не знаю, но по молитвам батюшки Господь все как-то чудно управлял. Приняли на послушание в Покровский женский монастырь, в Киево-Печерской лавре бывала, в пещерах у мощей угодников Божиих. После Киева матушка игумения вновь приняла меня в Топловскую обитель…

Одно время около полугода все не получалось к отцу Никону съездить, все откладывала. Когда приехала, он посмотрел на меня и сказал: “Собираешься полгода, никак не доедешь”. У батюшки столько людей, а помнит!..

Однажды приехали к отцу Никону, погода, как говорится, нелетная, мокрый снег, слякоть. Утром приехали, а в семь вечера обратный поезд. Батюшку удалось встретить уже в пятом часу вечера, а на вокзал через весь город ехать. Отец Никон говорит: “Ничего, на “синем вороне” долетите”. Только вышли к дороге, останавливается машина и как раз до вокзала. Мы уже в пути опомнились: машина то синяя, вот тебе и ворона.

Отец Никон скрывал свой дар прозорливости: где-то за напускной строгостью, где-то за шуткой. Говорил: “Я ж по-простому. Я же тебя не обидел?”

После поездок к нему разрешались проблемы, как будто мрачное облако рассеивалось и жизнь потихоньку налаживалась. Батюшка иногда говорил прикровенно, в притчах, в рассказах из жизни святых. Смысл понимался, бывало, спустя годы… Жалко, что многие вопросы не заданы… Да, если б еще была возможность спросить, посоветоваться…

Но верим, что отец Никон все слышит и просит Господа о нас грешных.

Воспоминания монахини Леониллы ^↑

С архимандритом Никоном познакомилась в 1999 году, когда жила ещё в Одессе. Воцерковляться я начала в 1997 году (в 42 года). Как и у многих новичков, в деле духовного становления было много непонятного, по мирским меркам множество безвыходных обстоятельств. Одно из таких сложных дел и возникло у меня в декабре 1999 года. Это касалось вопроса продажи квартиры. Если бы эта сделка состоялась, то я могла бы оказаться просто на улице. Но по молитвам отца Никона всё закончилось благополучно…

У батюшки была очень своеобразная манера общения, за которой он скрывал свои благодатные дары (прозорливости, исцеления души и тела). Отец Никон мог дать пощечину, толкнуть, накричать. Но у меня не было ни обиды, ни недоумений. Потому что за этими странностями скрывалась его любовь к ближнему. После общения с отцом Никоном на душе всегда становилось легко и светло, приходило понимание и осознание, что с Господом (при Его помощи) нет ничего невозможного.

Поисповедываться у батюшки было большим счастьем. Случалось, подходишь к исповеди с горькими слезами, с досадой на себя, что опять впала в грех, который намеревалась больше не делать. Начинаешь сквозь слёзы исповедь, а отец Никон говорит: “Ну и что, ну и подумаешь…” И произносил он это так, что разгонял вокруг всю вражию силу, которая ввергала меня в уныние и отчаяние. И отходишь от аналоя после исповеди с умиротворенной душой, с пониманием, что надо много трудиться над собой, не унывать; особенно бороться с такими страстями и порокам души, как гордость, тщеславие, самолюбие.

Дорогой наш батюшка Никон! Моли Бога о нас грешных.

Воспоминания монахини Иулиании ^↑

Отца Никона я знаю с 1999 года. Посещала его вместе с матушкой игуменией и сестрами обители. Мне сложно было встречаться с батюшкой из-за моей греховности. Он часто обличал. А человеку юному, гордому, многое не знающему и не понимающему — это всегда трудно… Прошло несколько лет после нашей первой встречи, прежде чем я стала хоть чуть-чуть смиряться и понимать то, что мне было сказано…

В последние годы жизни отца Никона я увидела его по-другому (по его молитвам и после многих жизненных трудностей). Увидела батюшкину отеческую любовь, желание помочь, утешить, поддержать; увидела его простоту, смирение. Оно не всегда было явным, а каким-то внутренним, особенным…

Я реалистка, редко ищу чудеса или какие-то видения. Но и при таком моем устроении, на одной из исповедей у отца Никона я почувствовала, как во время разрешительной молитвы из меня вышла какая-то сила… Вероятно, это была сила греха.

Отец Никон часто мне говорил: “Никого не обижай. Как ты поступаешь с людьми, так и с тобой поступят”. Как-то сказала батюшке, что читаю Иисусову молитву, спросила, как правильно читать, какое количество. Он слегка стукнул меня рукой в грудь и сказал: “Ты следи, чтобы совесть твоя чиста была”.

Для каждого верующего человека любая паломническая поездка это радостный труд. Паломницу-женщину может только огорчить то, что во время этой поездки она станет “не церковной”. Так случилось и со мной. Появилась возможность съездить в Иерусалим. Документы, подготовка, сборы… Перед паломничеством, примерно за неделю до него, поехала к отцу Никону за благословением. Ехала к нему и уже знала о том, что к святыням Палестины мне нельзя будет прикасаться… Всю дорогу была дилемма: сказать о своей печали или нет. Как-то неудобно. А вдруг Господь через батюшку чудо сотворит. Сказать — не сказать?.. Сказала. Отец Никон не дал однозначного ответа. Но в тот же день, к вечеру, по его молитвам я стала “не церковной”. А это значит, что во время паломничества в Иерусалим я спокойно смогу прикоснуться к святыням!.. Может об этом писать не совсем удобно, но для меня это было важно.

Незадолго до смерти отца Никона к нему поехали наши сестры с матушкой игуменией, я не поехала. Когда они вернулись, из разговора с одной из сестер я поняла, что батюшку больше не увижу, поняла, что он скоро уйдет, и очень расстроилась, как могла, молилась за него. Я сожалела, что не поехала свидеться с ним, меня это сильно печалило. За пару дней до своей смерти отец Никон мне приснился: я пришла к нему, а он сидит, улыбается и говорит: “Ну, все же ты пришла ко мне увидеться”. Как бы успокаивал меня, утешал… Я и сейчас об этом вспоминаю со слезами.

Благодарю Бога за то, что была знакома с таким человеком. Очень надеюсь на батюшкины молитвы и верю в его заступничество.

Источник