Удивительный рассказ о жизни мало кому известного подвижника, жившего в горах Кавказа, дают нам воспоминания монахов, живших вместе с последними Глинскими старцами.

Шестидесятые годы хрущёвских гонений на Церковь. Дивный во святых своих Бог коснулся своей благодатью сердца одного юноши по имени Василий, который несмотря на атеистическую пропаганду уверовал в Творца. Пишет spzh.news

Он был единственный сын у своих родителей. С ним случилось то же, что и с преподобным Антонием Великим. Услыхав однажды в Церкви проповедь о Боге, о Царствии Божием, о вечных блаженствах и нескончаемых муках, душа юноши загорелась желанием взять на себя иго Христово. Оставив втайне дом и родителей по слову Писания: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10:37), Василий уехал на покаяние в Почаевскую лавру, надеясь поступить в монастырь. Но ему отказали под тем предлогом, что штат обители переполнен.

От паломников он услышал, что в одной деревеньке недалеко от Почаева проживает схимонах Епифаний, многоопытный наставник, которого часто посещают богомольцы. Василий пошел в эту деревню, разыскал дом старца Епифания и рассказал ему о своей скорби – о невозможности поступить в монастырь и принять монашество. Старец проницательно посмотрел на Василия – и вдруг лицо его просветлело и приняло какое-то необыкновенное выражение.

– На Кавказе живет престарелый монах отец Серафим. Иди туда, будь его послушником до самой его кончины.

– А где он проживает? – спросил Василий. – Как найти его?

Епифаний ответил:

– Доберись до Сухуми, а там Бог управит!

Василий купил географическую карту и отправился в путешествие. Три месяца он шел пешком, преодолев более двух тысяч километров. Шел проселочными дорогами, а чаще шагал по шпалам железных дорог. Ночевал, где придется – на скирдах соломы, под мостами, на берегах рек. Питался хлебом и водой, остерегаясь заходить в города и села. Внешность его: борода, одежда, которая за время путешествия стала неопрятной, – наверняка вызвала бы подозрение у милиции.

Придя в Сухуми, Василий сразу же направился в храм. После службы люди разошлись и храм опустел. Старец Епифаний ничего не сказал о том, как поступать дальше, добравшись в Сухуми.

За три месяца странствования он ни разу не усомнился в осуществимости своего намерения, не поддался боязни, что что-то может воспрепятствовать. Теперь же впервые леденящей волной нахлынула тревога. Деньги кончаются. Одет по-летнему, а время клонится к осени.

В это время на церковный двор поспешно вошел невысокий молодой человек с бородой. Окинув взглядом церковный двор, он увидел Василия, подошел к нему и спросил:

– Из какой ты пустыни? – по внешнему виду приняв его за монаха.

– Да нет, я не монах, – ответил Василий, – а только собираюсь в пустынь к отцу Серафиму, но не знаю как к нему попасть.

– А мы живем недалеко от него, я тебя проведу, – ответил монах.

Так Василий с помощью поводыря оказался у келии отца Серафима.

– Отец Серафим, – обратился к нему Василий, – схимонах Епифаний прислал меня к вам с наказом, чтобы я стал вашим послушником.

Отец Серафим задумался, а потом ответил:

– Никакого Епифания я не знаю, но думаю, что тебя ко мне сам Бог прислал, видя, что я изнемогаю…, оставайся, будем жить вместе.

С этого дня началась новая жизнь Василия под надзором и руководством монаха Серафима, опытно изучившего особенности подвижнической жизни. Жизнь в тех далеких горных местах была у монахов очень тяжелая. Кроме трудностей бытовых и физических все подвижники были людьми без прав. Любой горец мог нанести им обиду, заставить бесплатно работать на себя, ограбить, а если захочет, то и убить.

Так местный лесник, заприметив молодого подвижника, под угрозой доноса властям и высылки принудил Василия работать на его огороде. По сути он сделал его своим рабом. Чуть свет лесник приходил, кричал на него и гнал на работу. Старец Серафим был уже стар и тоже нуждался в помощи. Нужно было успевать обрабатывать и свой огород, а также ухаживать за старцем.

– Возьми себе в ум и осознай, что ты должен непрестанно трудиться и трудиться ради спасения души. Наш путь узкий и тернистый.

Положение было терпимым, пока старец еще был способен самостоятельно передвигаться. Но настало время, когда он совсем занемог, да к тому и ослеп. Жизнь Василия постепенно становилась невыносимой. Он начал роптать, жалуясь отцу Серафиму:

– Батюшка, у меня уже не хватает терпения, я совсем выбиваюсь из сил.

Старец же, успокаивая его, смиренно отвечал:

– Василий, в давние времена практиковался обычай заставлять послушников трудиться до изнеможения на такой работе, которая не приносила никакой пользы. Например, до полудня носить камни на гору, а после полудня стаскивать их вниз. И так каждый день в течение долгого времени, потому что во время работы ум труженика бывает увлечен выполнением послушания и меньше одолевается пустомыслием. Вся суть богоугодной жизни заключается в святости помышлений. Возьми себе в ум и осознай, что ты должен непрестанно трудиться и трудиться ради спасения души. Наш путь узкий и тернистый.

За эти труды Бог дал Василию свои благодатные дары – непрестанную Иисусову молитву.

Тем временем на сто третьем году жизни отошел к Богу духовный наставник Василия старец Серафим. Гроб себе старец сделал еще сорок лет тому назад, так что хлопот с погребением духовника не было. После смерти отца Серафима к Василию пришли новые искушения. Как-то раз к нему в келию зашли два старика-охотника.

– Мы пришли тебя немного развеселить, чтобы ты не скучал один.

Такие гости не спрашивают, можно ли войти в дом и переночевать. Они приходят, бесцеремонно располагаются на ночлег, пьянствуют, матерятся, курят. Возразить им нельзя. Проведя ночь у Василия и утром опохмелившись, старики ушли, предупредив, что вечером опять придут на ночевку.

Вскоре после их ухода той же тропой и в том же направлении прошли два молодых охотника. Василий пилил дрова, когда услышал в зарослях выстрелы. Вскоре армяне вернулись и быстро прошли мимо Василия. Тот спросил, на кого они там охотились, но оставив вопрос без ответа, охотники поспешно удалились.

Старые охотники ночевать не пришли, а позже оказалось, что молодые охотники их убили. Причиной убийства было ценное заграничное ружье одного из них. Милиция арестовала Василия как ценного свидетеля и решила этапировать его в город. Положение Василия было отчаянным. Убийцы, зная, что Василий может их узнать, будут стараться с ним расправиться. Кроме того, милиция будет разбираться с самим подвижником, у которого нет ни паспорта, ни военного билета.

Уличив момент и хорошо зная здешние места, Василий бросился бежать от сопровождавших его милиционеров. С Божьей помощью ему это удалось. Забежав обратно в свою келию, он схватил стеганый пиджак, зимние брюки, шапку, теплую обувь, скрылся в зарослях, забился в глушь и просидел там безвылазно больше трех суток.

Родственники убитых стариков наняли вертолет и стали охотиться на послушника, как на зверя. Были наняты местные охотники, которым обещали щедрую награду, если смогут поймать беглеца.

Злость родственников коснулась и других подвижников. Недалеко от кельи, где жил Василий, подвизалась монахиня по имени Ангелина. Внук убитого пришел к ней и стал требовать, чтобы та рассказала, где прячется Василий. Но она и в самом деле не знала, где тот находился. Не добившись от нее ничего, тот решил ее изнасиловать. Матушка Ангелина отчаянно сопротивлялась и кусала руки злодею. Тогда насильник связал свою жертву, обернул в рулон рубероида, поджег и ушел.

Чудом подоспели жившие неподалеку родственники Ангелины. В больнице ей оказали первую помощь и пытались узнать, как все случилось? Она для отвода глаз рассказала, что нечаянно вылила на себя огонь с керосиновой лампы и упрашивала родных не заявлять о происшедшем в милицию:

– Выживу я или умру, не затевайте суда. Я полагаюсь на волю Божию. Бог дважды не судит.

Прошло довольно немного времени, и Ангелина скончалась.

Вблизи у перевала подвизались еще два молодых монаха-пустынножителя. Один из них был убит теми же родственниками, которые искали Василия.

А послушник Василий остался один между двух огней: в горах ему угрожала смерть от преследователей, а путь в город был закрыт по причине милицейского розыска. К тому же у него не было ни денег, ни подходящей одежды, ни обуви, ни знакомых в Сухуми, могущих принять его под свой кров.

В каменной норе было холодно и подолгу находиться в ней было невозможно.

Впотьмах ему удалось перенести ближе к своему убежищу имевшиеся у него продукты, необходимые вещи и посуду. Ночами он разжигал костер и готовил себе пищу, днем же скрывался в свое каменное убежище и таился там до вечера. Осенью, пока еще не выпал снег, он иногда отваживался ходить по лесу, а то и наведываться в свою келью, взять кое-что из вещей. Но когда выпал снег, отшельник оказался в крайне тяжелом положении: он не мог ходить, не оставляя следов. По ночам у него беспрестанно горел костер, и спать он мог только урывками, сидя возле огня.

В каменной норе было холодно и подолгу находиться в ней было невозможно. Только благодаря двум литровым термосам, которые ночью он наполнял кипятком, он мог днем немного отогреться, время от времени попивая горячую воду.

Сидя в холодной каменной норе, он простудился и заболел, что-то случилось с легкими. У Василия началась гангрена обеих ног. Со временем кожа на ногах совсем омертвела и почернела. Василий уже едва передвигался при помощи самодельных костылей. Он понимал, что в таком состоянии долго не протянет, и равнодушно ожидал смерти. В глуши, среди лесных зарослей, в двадцати километрах от автодороги у него не было ни малейшего шанса на помощь.

Но неожиданно его убежище обнаружил русский охотник: молодой парень, охотившийся в тех местах, подстрелил кабана, и зверь умчался в заросли. Идя за ним по следу, охотник нечаянно наткнулся на нору Василия. Увидав человека в таком бедственном положении, он сразу же отказался от погони за кабаном и отправился в поселок. Там он нанял лошадь и доставил страдальца к себе домой в Сухуми. И вызвал врача. 

Врач сказал, что необходима срочная ампутация ног, почти до колен. Василий отказался. Тогда благодетель, хозяин дома, разыскал в городе лекарку, врачевавшую болезни домашним способом. Та приготовила какие-то растирания и мази, и вскоре, вопреки ожиданиям, Василий почувствовал облегчение. Болезнь медленно отступала, и через два года он смог ходить без костылей.

Дальнейшую судьбу послушника Василия Господь сокрыл от глаз обывателя, и как окончил свои дни послушник с Украины, подвижничавший в горах Кавказа, осталось неизвестным.

По материалам книги «Записки пустынножителя», монаха Меркурия (Попова)
М.: ПСТГУ, 2016. — 589 с. : ил.