Доклад диакона Петра Кочанжи на тему: «Православный взгляд на суеверия в жизни гагаузов»

707 просмотров

Ничто внешнее не в силах решить проблему наших внутренних потребностей, оживив внутри человека духовное сознание. Как верно отмечает Виктор Франкл в своей статье «Человек перед вопросом о смысле»: «Смысл нельзя дать, его нужно найти…

Смысл должен быть найден, но не может быть создан»1. Поэтому сферу, где можно найти смысл жизни и самого бытия, философы называют метафизической, верующие – духовной, ученые – религиозной. Но какой бы терминологией не определяли эту сферу, все названия объединяет Бог. Он предлагает смысл жизни и бытия, а также указывает путь к соединению с Собой.

Но человечество, выбрав подложный путь поиска смысла жизни, пришло к тому, что создало искусственный мир, который губительным образом обращен к своему творцу, то есть, к самому человеку. Ощущение одиночества и тревоги от наполняющих страхов все более укореняется в сознании современного человечества, поэтому оно вновь, с еще большим интересом обратило свой взгляд в религиозную область. Обращая свой взор в сторону религиозных практик, человек, не имея достаточного багажа знаний о Боге и о религии вообще, неизбежно уклоняется от истины и следует за какими-то вымышленными концепциями. В ходе уклонения в неизведанную область человек воспринимает данные религиозные практики как истинные, не подозревая, что они могут быть соотнесены к области суеверий, и не имеют никакого отношения к истинному учению Церкви.

С первых лет своего существования Церковь Христова столкнулась с определенными трудностями, связанными с культурной особенностью языческих народов. Распространение евангельского учения среди язычников предполагало духовное преображение языческого общества, однако укоренившиеся устои препятствовали осуществлению данного преображения.

Главным и надежнейшим способом по искоренению язычества, конечно же, было христианское вероучение, которое распространялось как устно, так и письменно. Источником запрещения подобных деяний являлись заповеди, переданные Богом через Моисея. Согласно книге Исход запрещалось поклонение любым иным богам кроме Истинного Бога: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли…»(Исх. 20; 2-4). Аналогичные предостережения содержатся в книгах Ветхого завета: Левит и Второзаконие.

Но, несмотря на все это, высокие христианские истины человек усваивал с практической или натурально-бытовой точки зрения и выражал их в облике фантастических и символических образов языческой старины. Последующее умственное образование должно было снять с него этот несоответствующий внешний покров. В противном случае эти внешние образы могли получить реальное значение и сделаться в народе источником суеверий и несоответствующих понятий о Боге, как это действительно и случилось. А при таком полуязыческом понимании христианства, почти при полном незнании догматического учения, на котором должна основываться вся жизнь и деятельность христианина, в народе не могло быть правильного понятия религиозности и нравственности. Здесь также должно было сказаться влияние язычества. Если в язычестве вся сущность в обрядах, то народ, смотря на христианство глазами полуязычника, не мог иначе понять требования христианской религии, как чисто внешние предписания. Если в язычестве сущность в чисто внешнем исполнении всех условных предписаний, то христианское богослужение было воспринято, как чисто внешнее дело. Так вместо истинной религиозности, состоящей, прежде всего во внутреннем расположении человека и, соответственно этому, во внешнем проявлении такого расположения, – явилась набожность – исполнение внешних предписаний религии. Не понимая самой сущности христианства, простой народ и нравственность понял тоже почти исключительно с внешней стороны. Постройка церквей, внешняя молитва, соблюдение постов и милостыня – вот, по народному воззрению, главнейшие подвиги христианина и сущность религиозно-нравственной жизни.

Чем усерднее люди заботились о наружной набожности, тем более и более, подобно иудейским фарисеям, приходили в нерадение об исполнении существенно необходимого. В этой излишней заботе о «честном хранении» и тщательном выполнении всех мелочей и форм обряда, совершенно терялось истинное понятие и о самом обряде. Ему усвоена была освящающая и спасающая сила, предано было сверхъестественное, магическое значение. Обряд, о тщательном сохранении и соблюдении которого так усиленно хлопотали, получал в глазах таких ревнителей наружной набожности значение только формы, которую необходимо выполнять по известному способу, так как форма сама в себе заключала спасающую силу. Молитва, например, в глазах таких ревнителей обряда ценилась не потому, что она сама по себе была разумна, верно и толково изложена, а главное не потому, что она выражала внутреннее настроение молящегося, а лишь только потому, что она заключала в себе известные слова, назначенные для молитвенного произношения. Спасительно было уже одно чтение молитвы, сами звуки ее святых слов, сопровождаемые такими, а не другими телодвижениями.

При таком фарисействовании, сосредоточении внимания только на обрядности, имевшей якобы сверхъестественную силу, вполне естественно и даже необходимо было появиться суеверию – верному спутнику невежества. Придавая магическую силу обряду, наши предки стали пользоваться им для своих житейских целей: священные и церковные предметы, как например Евангелие, Псалтырь, крест и имена святых употребляли в различных суевериях и заговорах2. Также большое внимание уделялось церковным праздникам, дням памяти святых, таинствам и обрядам церковным.

На протяжении всего исторического периода времени гагаузы накапливали и передавали народные знания и практики о взаимоотношении человека с природой, о лечебной магии и др. Данные знания существенно «облегчали» им жизнь и быт. С помощью коллективной памяти они передавались из поколения в поколение и дошли и дожили до настоящего времени3.

Каждый человек интуитивно ищет духовной защиты. Не имея живой веры в Бога, он использует различные обереги и полагается на суеверия и приметы, свято в них веря. В большинстве своём суеверный человек не столько верит во что-то, сколько боится. Он со всех сторон окружён страхами, а в суевериях он видит способ защиты от них. Как правило, люди начинают обращаться к суевериям, когда в их жизни наступают трудные времена или же они испытывают сильные переживания. Человек обращается к суеверию, находясь на распутье, когда появляется необходимость сделать важный выбор или же предстоит принять важное решение.

Исходя из этого, суеверие можно интерпретировать как способ самозащиты, хотя и поверхностный, при котором человек интуитивно ищет возможной помощи. Но в данном случае сердце человека спит, машинально выполняя очередной суеверный обычай или положившись на народную примету. Желание человека оградиться и защититься от неведомых сил или же привлечь к себе удачу и хорошую судьбу привело к возникновению множества суеверий.

Так и сейчас в новейшей истории, когда Церкви дали свободу, то и вместе с ней, вылезли из мрака и все формы старых и новых языческих проявлений: суеверие, оккультизм, магизм и прочее.  На сегодняшний день нет возможности дать какую-то конкретную инструкцию по искоренению суеверий и языческих обрядов. Зная то, что каждый человек создан Творцом уникальным, из этого следует, что и к каждому нужен свой индивидуальный подход. Священник, являясь лишь сеятелем семени Слова Божьего на ниву человеческой души, должен всегда помнить, что взращивать посеянные семена будет Сам Господь Бог.

диакон Петр Кочанжи,

магистр богословия,

клирик Свято-Михайловского храма с. Авдарма

1 Франкл Виктор. Человек в поисках смысла. Сборник. Пер. с англ. и нем. Общ. ред. Л. Я. Гозмана и Д. А. Леонтьева; вст. ст. Д. А. Леонтьева. – М.: Прогресс, 1990. С. 37.

2 Щапов А.П. Русский раскол старообрядчества. Казань, 1858, с.152.

3 Квилинкова Е. Традиционные знания и практики, связанные с человеком, народной медициной, хозяйственным календарем, жизнью растений и животных.